Моей бабушке Наде, о которой я не устаю вспоминать, а с возрастом делаю это все чаще, сегодня было бы 109 лет. С точки зрения тети Нонны, маминой подруги (ей скоро 93) - возраст почтенный, но не запредельный. Нонна иногда рассказывает о муже своей приятельницы, ему 105, и он физически вполне бодр. Правда, с головой уже не очень, и даже смерть жены этот самый Тадеуш воспринял с безразличием. - «Впрочем, он всю жизнь был эгоистом», - добавляет Нонна. Бабушка прожила 92 года - с моей точки зрения, длинную жизнь (92-летняя Нонна уверена - «жить бы да жить еще!»), до последнего дня сохраняя ясность ума. У нее был легкий характер: «Не по чину мне плохой-то иметь», - говорила она. И правда: у деда была трудная жизнь, посадка в 37-м, тяжелая болезнь, война, опять болезнь. У мамы, единственной бабулиной дочери - репрессированный отец, военное детство с недоеданием и ужасами эвакуации, страхи и комплексы. Так что бабушке было как-то не до себя, ей надо было вытаскивать мужа из тюрьмы, из болезней, а потом ждать с фронта, растить дочь, кормить, отоваривая карточки, выживать, спасать и… любить. Любить их, а потом и нас с братом, и своего зятя, моего отца, а потом - моего мужа, и своих правнучек. Любить и помогать, держать дом, делая это умело и незаметно.
Бабуля - единственная в семье - имела привилегию отмечать день рождения два раза в году: 1-го августа, а потом 30-го сентября - день ангела. Мне это очень нравилось, но вместить в семейный календарь именины Ольги как-то уже не получилось. В августе праздновали на даче. Собственно, мало кто приезжал, самое отпускное время. Хотя мало - это было по тем представлениям: две пары друзей бабушки и деда, пара-другая родительских, а значит - и бабулиных, обязательно Нонна с Мишей, соседи заглядывали (мамина школьная подруга с мужем, которая считала, что с бабушкой у нее свои собственные отношения), да и другие - на запах, на огонек, на веселый шум… Ну и мы все, так что набиралось. Готовили плов или шашлык, или плов и шашлык, пекли пироги - с мясом, капустой, с зеленым луком, с яблоками само собой, или пару больших ватрушек - на целый противень, а то - с ягодой: черничные со сметанной заливкой или маленькие с черной смородиной. Обходились без тортов: лень было возиться по жаре-то. Но иногда бабушка пекла свой Наполеон-самозванец, легкий, с заварным кремом. Впрочем, только уступив нам - сама она не считала его парадным блюдом. Обязательно были арбузы, любила их бабушка с детства. В сентябре отмечали тоже, иногда вместе с бабушкиной подругой тетей Верой (именины-то Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи). Состав гостей был тот же, приезжали и неотгулявшие в августе. Дедовы коллеги напрашивались, и опять был пир горой: тут тебе и холодец, и заливное, и салаты всевозможные, и запеченое мясо… Готовили с мамой в четыре руки, я - на подхвате. Мама обязательно делала сациви, лобио, бабушка их любила, но сама не готовила: «Не умею!» Наполеон пекли уже ортодоксальный, огромный, тетя Вера всегда что-нибудь приносила: они с дочкой, тетей Леной, считались знатными кулинарками. Тетя Лена пекла трубочки с кремом, а тетя Вера - пирог «Мечта» с клюквой.
…Потом уже, конечно, бабушка готовила все меньше, а в последние годы просто радовалась тому, что на столе много вкусной еды, сама уже не принимала участия в предпраздничной кутерьме. Народу тоже становилось все меньше - друзья-подруги постепенно уходили - кто в мир иной, а кто просто исчезал из нашей жизни.
…На 90-летии было совсем мало гостей, да бабуля и не хотела. Приехали Нонна и Клавдия Алексеевна, вдова дедушкиного фронтового друга. Бабуля (она на фото около букета) была бодра, говорила, что никогда не думала дожить до таких лет. Седые волосы подчеркивали все еще яркие глаза. Шутила. Радовалась правнучкам. Смущалась, когда произносились тосты… Не хотела, чтобы я фотографировала: «Куда меня, такую старую, снимать-то?..»
Вскоре после юбилея упала, сломала шейку бедра. Больше фотографий я не делала. Просто не могла. Ушла тихо, по осени…
Когда бабушки Нади не стало, поняли, что она была стержнем семьи. Совершенно незаметным. Но очень прочным. Замены ей в семье не нашлось. Так и бродим теперь сами по себе… Неприкаянные. Вся надежда на бабушку, она, конечно, в раю. Молит Бога за нас, неразумных.
Комментариев нет:
Отправить комментарий