Разговор. Предновогоднее

РАЗГОВОР. ПРЕДНОВОГОДНЕЕ

-Чего на Новый год?

-А чего?

-Ну, пойдёшь куда?

-А чего?

-Ну, просто зовут тут... ну... к одним... сказали, приятеля приводи...

-А чего?

-Ну чего! Там девушки будут...

-И чего?

-Чего-чего! Тебе скоро сороковник! Познакомишься, может...

-И чего? Познакомлюсь, она забеременеет, поженимся, она второго родит, возьму ипотеку, она скажет, что я мало зарабатываю, разведемся, и что? На мне ипотека и алименты на двоих! Оно мне надо?! Я лучше дома с родителями встречу - себе дороже!

-Ну ты даёшь! Все продумал, на самом деле - сам придумал, сам испугался! Что за мрачный сценарий!!

-Не мрачный! Просто твой!

-Ну... у меня алименты-то на одного, но ипотека - да, висит...

-Я тебе так скажу: до вторых алиментов тебе недолго! Встречай с родителями!

Детский сад. Предновогоднее

Иду мимо садика. Слышу, как воспитательница сообщает деткам:

-«СнЕжика-то нет, только лЕдик, шАпики не снимаем, варЮшки - тоже! А то соплей на праздник не оберемся!»

АААААААААААА! Зовут воспитательницу Марьиванна (дети обращались), вполне себе носитель русского языка… Плачу.

Четырехкомнатная квартира

Квартира была хорошая, трехкомнатная. На самом-то деле - четырехкомнатная. Лена удивлялась даже, как при обмене предыдущие жильцы не стребовали с них доплаты! Четвертая комната была совсем маленькой, какие-то неполные шесть метров, но с крошечным окошком. Числилась кладовкой, но зачем в кладовке окно? Поселили туда бабушку.

Ленин муж Витя был врачом, но это раньше, потому что давно уже работал администратором - заместителем главного в ведомственной поликлинике. Витя пил. Не постоянно, а по поводу, но начав, трудно останавливался. Их сын Андрюша в детстве очень гордился папой: в дом часто приходили гости, папа балагурил, все смеялись. Сначала Витя не пьянел, потом хватало пары рюмок. Отцовские анекдоты Андрюша пересказывал в школьной компании - и все тоже смеялись…

Лена работала медсестрой, но не у Вити, а в районной поликлинике. Витя шутил, что «у нашей мамы мозгов для хорошей работы не хватает», бабушка, Витина мама, всегда смеялась, Андрюша тоже. А Лена молчала, думая с удовольствием, что свекровь-то живет в кладовке. На сына она никогда не сердилась, а с мужем были свои счеты: после серьезной попойки Витя всегда извинялся и дарил Лене что-нибудь. Вернее, Лена сама говорила, что ей надо: то колечко, а то и дубленку, которую привезли из-за границы, да приятельнице не подошла. Для дубленки, конечно, надо было постараться - не просто напиться, но еще и потерять что-нибудь по пьяни.

Ленина свекровь считала, что ее Витенька слишком хорош для какой-то там медсестры, а Лена говорила, что терпеть этого пьяницу другая бы не стала, и вообще - воспитывать сына надо было лучше. Так, переругиваясь, они и жили. А потом Андрюша вырос и женился.

Раньше у Лены с Витей была спальня, у Андрюши - комната, бабушка - в кладовке, и общая - гостиная, где стоял телевизор. Когда появилась Наташа, то оказалось, что Андрюшина комната для двоих маловата. Пришлось всем, кроме бабушки, переезжать: родители - в гостиную, Андрюша с Наташей - в родительскую спальню, уж какая там общая комната в бывшей Андрюшиной - сами понимаете, но телевизор туда перенесли.

Теперь гости собирались в родительской комнате, там и до дивана Вите было ближе.

Когда родилась Полинка, опять случилась перестановка: молодые родители с младенцем заняли бывшую гостиную - иначе как втиснуть кроватку? Лена с Витей вернулись в бывшую свою, а Андрюшина должна была вот-вот стать детской. Больше всех радовалась свекровь: все-таки в житье в кладовке были свои плюсы.

Потом родился Игорек. Его вроде бы и не планировали, но так получилось. Полинку отселили, как и было задумано, в бывшую Андрюшину. А через два года Андрюша развелся с Наташей, и она с детьми ушла жить к своим родителям.

Бабушка решила, что можно начать претендовать на детскую, бывшую Андрюшину: я уже старая совсем, мне нужно дышать, а через этот «кошачий лаз» - ни света, ни воздуха. Лена в этот момент как-то расслабилась, не уследила, и переезд состоялся. Правда, через месяц бабушка умерла, а Витя на поминках допился до белой горячки. Вернее, на поминках он начал, а потом продолжил, и не просыхал как раз до девятого дня.

А Андрюша развелся с Наташей неслучайно: он встретил Иру. Ира работала представителем какой-то иностранной фармацевтической компании, Андрюша-то пошел по отцовским стопам, но тоже врачом становиться не рвался, а занимался каким-то околомедицинским бизнесом. Так они с Ирой и познакомились.

Надо сказать, что квартира Ире очень понравилась. Метро - в двух шагах, район прекрасный, парк - через дорогу, магазины, все рядом, двор хороший. У Иры была дочка от первого брака Катя и однокомнатная квартира. В бывшую Андрюшину, в бывшую Полинкину и недолго бывшую бабушкину комнату мы поселим Катю, родителям переезжать никуда не надо, а мы, - сказала Ира, - будем жить в бывшей гостиной. И кладовка наконец станет просто кладовкой.

Но Лене все это не понравилось. Она, конечно, очень любила Андрюшу, но жить с его Ирой, да еще и Катей не захотела. Витя после очередного запоя был совершенно согласен с Леной.

Нет проблем!, - сказала Ира Андрюше, - пусть твои родители переедут в мою однушку! Старикам надо жить отдельно, много ли им надо? Мы будем ходить к ним в гости, Катюша станет учиться в школе рядом с парком. Тем более - что правда, то правда - Ирина однушка была совсем недалеко, в одной троллейбусной остановке.

Витя стал пить на регулярной основе. Лена подумала, что ссориться с новой невесткой недальновидно. Они согласились на родственный обмен, но оформить ничего не успели: у Вити случился инсульт. Его парализовало, поэтому пришлось отложить. Ира была очень недовольна, но не тащить же свекра волоком. Ей, Андрюше и Кате приходилось жить в маленькой однокомнатной. Переезжать и помогать Лене - не хотелось, решили подождать.

Витя сам встать не мог, а вот до сигарет дотянуться получалось. И курил он, естественно, лежа. Лена всегда следила и окурки отбирала. А тут - на тебе, как на грех. Витя лежал в их бывшей спальне, а Лена перебралась в Андрюшину. Устала очень - на работе, да с Витей… Уснула. Не уследила. И Витя уснул. В общем, Лена задохнулась, видимо, сразу. Не спасли, а Витю забрали в больницу, он жив был. Вот так бывает. Квартира выгорела вся… Хоронили вместе, и Лену, и Витю, в один день. Андрюша на поминках  напился, и пил, не просыхая, до девятого дня… 

А потом как-то неожиданно оказалось, что четырехкомнатная квартира теперь Ирина. Ну и Катина, конечно. А Андрюша прописан вообще где-то в Подмосковье.

Хоронили Андрюшу Наташа, Полинка и Игорек.

А в четырехкомнатной квартире живут Катя с мужем и детьми и Ира. Ира - в кладовке.

Разговор в "Дикси"

-Ох, опять у них тут очередь…

-Да, я уж подумала в «Пятерку» сходить, что ли, да у них скидки меньше… Вот, набрала, видите…

-Да и мне стоять некогда, у меня мать дома одна… тоже по скидкам взяла…

-Сколько маме-то?

-Ой, да 90 уже… Под себя ходит… Не соображает…

-Счастливая вы, что мама есть…

-Счастливая, ага! Мать-то из ума давно выжила!

-А детей нет, что ли?

-Есть, а что толку!

-Разлетелись, наверное?..

-Тут все, живут недалеко. Дочь мне: ма-ам, давай сиделку бабушке возьмем, а тебя в санаторий отправим! Сиделку! Откупится хочет!

-А вы?

-А я ей: нееет, миленькая моя, ты горшки потаскай, своими ручками!! Обижается! Сын подгузники все возит! Нет чтобы жену свою прислать - пусть бы сидела с бабкой! А он - у нее рабо-о-о-та, де-е-ети! Зла на них не хватает!

-М-да… А мужа-то нет?

-Как нет, есть! Сбежал, поганец, у дочери живет, с внуками возится, характер ему, видишь ли, мой не нравится!… А у вас-то детей нет?

-Никого у меня нет, кроме кошки! Вот поговорила с вами, думаю теперь - может, и хорошо, что нет!

-А чего ж хорошего?

-Да так.

-Нет уж, скажите!!

-Да чего уж. Я свое одиночество, пожалуй, на вашу семейную жизнь не променяю… Всех своих распугали, надо же…

-Не поменяет она! Ишь!! Стоит тут! И вообще! Я - перед вами стояла! Где второй кассир?! Где, я спрашиваю???

Отец, мать, Игорь и Таня

Квартиру в цековском доме они получили почти случайно. Двухкомнатная, в девятиэтажном кирпичном доме. До метро, правда, три остановки на трамвае, но парк рядом, хороший гастроном в двух шагах. И «Диета» через дорогу…

Отец работал водителем у какого-то начальника. Вообще в этом доме жили в основном руководители средней руки, но, наверное, для статистики были и кто попроще. Даже машинистка одна. Сам начальник жил в том же доме, но в другом подъезде и в четырехкомнатной. Замолвил, видимо, словечко - для собственного удобства.

Мать работала в школе, то ли труд преподавала, то ли в начальных классах. Было у них с водителем двое детей: мальчик Игорь и девочка Таня.

Игорь был симпатичный, а Таня - вылитая мать. Даже бородавки на лице - в тех же местах.
-С лица воды не пить!, - говорила мать, видя, как дочь ожесточенно причесывает свои тусклые волосы.

Игорь учился так себе, а Таня получше.
- Главное - образование!, - говорила мать, но Игорь так не считал и таскал тройки, потому что их ставили уже при наличии учебника и тетрадей. А Таня ещё что-то зубрила, так что получала иногда четверки.

После школы Игорь загремел в армию, потому что с тройками никуда не брали.
-Армия сделает из парня мужчину!, - говорила мать Тане, а Таня думала, что Афганистан - не лучшее место на земле, но матери не перечила.

В институт Таня, как и брат, не поступила, а пошла работать.
-Дочь - отрезанный ломоть!, - говорила мать, хотя Таня отдавала ей всю зарплату.

Потом Таня вышла замуж. Сначала пожили с родителями, потом у ее Пашки умер отец, и молодые стали жить со свекровью. Таня родила мальчика, назвали Игорем, но не в честь брата, а просто.

Через пару лет муж от Тани ушёл, и она вернулась к родителям.
-Кобель и есть кобель, чего ему не хватало!, - говорила мать, хотя вскоре выяснилось, что это ее Таня загуляла и прекращать этот увлекательный процесс не думала. Пашка приходил, просил вернуться.

Потом Таня вышла замуж за финна - где она его нашла, непонятно. Почти сразу уехала с ним в Финляндию, Игорька не взяла - надо сначала устроиться, сказала матери.
-Черного кобеля не отмоешь добела!, - говорила мать, и непонятно было, имеет она в виду Таню или ее нового мужа.

Игорь после армии решил стать военным, поступил в какое-то училище и уехал на Дальний Восток.

К этому времени отец умер, вернее, то ли разбился на машине, то ли провалился куда-то по пьяни. А может, как раз на машине-то и провалился.

Мать детей на похороны не дождалась, зато начальник, которого возил отец, очень помог и денег дал. Мать деньги отложила, сначала на памятник: не хуже других, надо по-людски, а потом, после поминок, про памятник передумала: выяснилось, что у покойного была любовница… И даже дочь.

Внук Игорь пошел в школу, а сын Игорь написал, что женился. Фотографию прислал.
-С лица воды не пить!, - привычно повторила мать, потому что жена у сына была так себе.
-Главное, чтобы человек был хороший!, - добавила. Внук не понял, но переспрашивать не стал.

Потом у Игоря родилась дочка, и жена ушла с ней жить к матери.
-Черного кобеля не отмоешь добела!, - объявила мать, имея в виду дурную невестку. Правда, потом выяснилось, что та ушла, потому что Игорь сильно пил и поколачивал ее.

В Финляндию Таня мать не звала.
-Хорошо там, где нас нет!, - говорила мать. Внук считал, что в Финляндии без бабушки, и правда, лучше - и маме, и Финляндии. Он ездил к матери и ее мужу туда на каникулы.

Потом Игорь повторил судьбу отца, но не до конца, только получил инвалидность и переехал к матери.
-Родная кровь!, - говорила мать, хотя Игорь стал напиваться и выгонять мать из дома.

Таня развелась с финном и переехала в Германию, где быстро вышла замуж. Забрала Игорька. Через год тот шустро говорил по-немецки.

Игорь стал продавать вещи из дома. Сначала мать думала на внука - тот еще жил с ними, но когда исчез телевизор, стало ясно, что Игорёк его просто не поднял бы - телевизоры раньше были громоздкие. Мать отдала золотую цепочку и серьги с фальшивыми рубинами соседке на хранение, но холодильник же не отдашь…

Когда Игорь продал родительскую квартиру и сказал матери, что теперь она прописана в Калужской области, в деревне Бражниково, та попала в больницу. Успела позвонить Тане, правда.

Таня прилетела тотчас. Определила Игоря в психбольницу, квартиру оформила на себя - как, не спрашивайте. За хорошие, нет, за очень хорошие деньги. Мать быстро пришла в себя и все причитала: сыночка, сыночка.

Сейчас мать живет под Гамбургом вместе с Таней. Таня - вдова и бабушка, Игорёк женился, и у них уже двое. Таня подумывает о следующем браке, ведь претендентов - куча.

Игорь спился, лежит рядом с отцом. Памятник Таня поставила им приличный, но и только. Дочка и бывшая жена Игоря - тоже в Германии, живут в пригороде Кельна, но приезжают редко. Таня их обеспечивает.

Бородавки на лице Таня не свела, ее покойный муж считал, что они придают ей особый шарм. Он входил в десятку богатейших людей Германии - так что к его мнению невозможно не прислушаться. Да и остальные ухажеры восхищаются Таней - не могут же они все ей льстить?

На том свете

Бабушка: Опять плохо видно...

Мать: Так это она плачет, сквозь слезы...

Бабушка: Не люблю, когда она на твою могилу приходит! Всегда плачет, не видно ничего вообще! Когда ты умерла, могилу-то подновили?

Мать: Мам, ну нет ещё! Два месяца прошло, она ещё не очухалась... Видишь, опять все в пелене - слезы ее!

Прабабушка: Может, помехи?..

Мать: Бабуль, какие помехи?))

Прабабушка: Слушай, а это Москва, что ли? Я ведь не была ни разу! Мы всегда в Петербурге жили...

Прапрабабушка: А я в детстве...

Прабабушка: Мам, ну не начинай! Мы уж тут про твоё детство наслушались, сколько можно!

Прапрабабушка: Сколько? Вечность! Наконец я вам все расскажу! Ой, смотрите, смотрите! Что это?

Мать: Да в метро она, час пик, давка!

Прапрапрабабушка: Вот сколько вы мне не объясняете, все равно не понимаю, зачем люди под землю лезут... Нет, ну когда в могилу кладут, это понятно, но живым, по доброй воле?...

Пауза

Прапрабабушка: А мне скучно глазами всех наших пра-пра на мир глядеть! И не разберу я ничего...

Мать: Тебе это как сериал на чужом языке, наверное... Хотя мы же теперь все языки понимаем...

Прапрабабушка: Сериал?..

Бабушка: Ну я тебе объясняла сто раз уже...

Прабабушка: Ох мама, потому что ты в жизни ни меня, ни детей моих, ни внуков не любила! Вот и не следишь, как мы за ними, не переживаешь, не помогаешь! Сидишь себе на облаке и о родне не думаешь! И непонятно тебе, потому что не смотришь их глазами! А я, хоть Верочку не застала, волнуюсь за неё!

Бабушка: Мам, ты не волнуйся, Верунька хорошая выросла, не пропадёт!

Мать: Да, так и есть! Только я рановато к вам ушла, переживает она очень...

Бабушка: Так я в 95 сюда переехала, а помнишь, как ты плакала, глупая! А я тебе пыталась объяснить, да вы же там, на земле, ничего не слышите! Ничего, поплачет и перестанет. И этот у неё, молодой человек - странно выглядит, конечно, хвост какой-то, серьга, но так-то ничего...

Мать: Пойди-разбери. Пока к нам не явится, не поймём! Но вроде всерьёз у них!

Прапрабабушка: А почему не венчаны??

Прабабушка: Мам, не начинай!

Прапрабабушка: Ой!! Совсем ничего не видно!!! Почему не показывают?!

Бабушка: Это она глаза закрыла!)

Входят дед и прадед.

Дед: Так, бабы! Оставьте девку в покое! К ней Федя пришёл! У-у, бесстыдницы!

Прадед: Айда к деду Трампа! У него как раз сеанс с внуком начинается! Все про импичмент узнаем!

Дела семейные

-Ну сколько можно терпеть, мам...

-Ох, не говори! Сама не знаю. Он меня так раздражает... Представь, стрижёт свою бороденку в ванной, потом везде волосы эти собираю!.. Стал неряшлив, не моется по несколько дней!

-Ещё и это...

-Ну да. Я уж ему так деликатно: Петя, я тебе свежее полотенце повесила! Смотрит сквозь меня... Лысину свою тремя волосками маскирует! Жалко выглядит... Я уж, грешным делом, часто думаю: завёл бы себе женщину! Сил моих нет!!!

-Мам, ну что ты, в самом деле! Ну, в конце концов, отсели его в бабушкину квартиру - все равно ведь не сдаёте! Хотя я тебе предлагала Таню, все денежка лишняя была бы...

-Ох, не говори, может, и правда сдать? Или отселить все-таки? А отселишь - придётся туда мне ездить, готовить, убирать...

-Отсели! Может, и на него любительница найдётся!

-Да какой женщине такой подарок нужен?.. И это я ещё слежу за ним! Заставляю в парикмахерскую сходить, белье ему покупаю, а то ведь он и с дырками носить будет!

-Мам! В конце концов, ваша с отцом жизнь ещё не кончилась! Хоть Петька мне брат, но я так скажу: перестань ты с ним нянчиться, в самом деле!

Люся и вест-хайленд-уайт-терьер

Да он белый, конечно, белый, только помыть надо… Пачкается ужасно, а в нашей грязи… сами знаете! А попонку - никак, с характером… Нет, сколько лет - знаю только приблизительно, но старый уже, это точно! Он ведь не мой, достался в наследство, так сказать, хотя, конечно, давно мой, что говорю!

Я ведь балерина бывшая. Ну, не из первых, конечно, в Большом не танцевала, а в «Березке». Так вроде и неплохо, карьеру думала делать, получалось. Замуж не хотела - карьера же. Был один, женатый, ничего не обещал, да я и не ждала. Но забеременела. Сказала ему, ну так просто - надо же было поделиться с кем-то, он денег дал на аборт. Но я не решилась. Подумала - а если последний шанс? Не то чтобы я очень хотела ребенка, не задумывалась скорее, а вот забеременела, думаю, надо рожать.

Дочку родила. Мужчина этот знал, что я аборт не сделала, но мы с  ним не встречались уже, поезд ушел. Ну, пару раз приходил, наверное, но дочке ничего не приносил, да и неинтересно ему было…

Ну вот, так мы и жили вдвоем, я уже больше не танцевала, конечно, пошла в клуб - знаете, у нас в тех домах? - хореографию преподавала… Рядом с домом, дочка под присмотром… Ну, нормально жили, как все. Дочка выросла, замуж вышла рано, к мужу уехала. Я еще преподавала тогда.

И вот звонит тот, мой бывший мужчина, дочкин отец. Я же тут всю жизнь живу, раньше с родителями… Ну, я это к тому, что найти меня нетрудно было. Вот звонит, говорит: надо очень встретиться! А я думаю, чего вдруг? Ну, может, о дочке решил позаботиться, мало ли.

Встретились, в «Шоколаднице». Я кофе взяла, он - чай, зеленый. А я не понимаю, чего все этот зеленый пьют?.. Ну, то-се. Про дочку спросил, я фото показала. Про меня - говорю, работаю еще. И тут он вдруг: все, не могу больше, жена ушла, дети за границей, ночами не сплю, о тебе думаю! Плохо я с тобой обошелся, Люся, ведь у нас такая любовь была!! Не было особой любви, но, знаете, приятно услышать. Сижу, киваю. А он: давай попробуем! У тебя поживем, пока с женой имущество делим, а потом твою сдадим, а у меня на Маяковке 3-х-комнатная, нам ведь больше не надо?..

В общем, я поплыла, думаю, а вдруг? Может, и правда, так бывает? Может, он меня любил, просто не решился тогда по молодости, по глупости?.. Так-то у меня никого не было, да я и не думала… Говорю: ну и давай! А он: когда можно? А я ему: хоть завтра! Адрес-то он знал.

И вот на завтра приезжает. А я всю ночь не спала, генеральную уборку, пироги… Смотрю: сумка и пакет. Я-то думала - с чемоданами. А он сумку открывает, а там - собака! Белая, ушки торчком. А у меня - аллергия на шерсть. Ну уж молчу! А он мне: это мой Борик! Ну Борик так Борик, что ж - от жены ушел… Самое дорогое, как говорится, взял. А что ж вещи-то?, - спрашиваю. А он пакет открывает, достает шлейку, поводок, миску… Я говорю: твои-то вещи - где? А он рукой махнул как-то неопределенно, вроде - все купим. Ладно, пообедали, чаю с пирогами - я зеленого ему купила… А потом что-то заторопился, мне, говорит, еще по делам надо, я тогда вечером и чемодан… Погуляешь с Бориком?, - спрашивает. Погуляю!, - говорю… Ну, он и ушел.

Пауза

Так и не появился. Я звонила ему, по старым телефонам, не дозвонилась, конечно… Потом перестала: какой смысл?..

Но я ему даже благодарна. Не было бы дочки, не было бы Борика… Они, наверное, за границу всей семьей уехали, Борика не взяли… Только зачем врать было? Попросил бы по-хорошему, я бы и так взяла. Аллергия, кстати, прошла. Дочка с внуком приезжают, внук Борика любит. А порода - белый терьер, он как-то длинно называется, я все время забываю…

Давай поженимся

-Давай поженимся!, - предложил он. Предложил буднично, как будто они давно были вместе и стоило лишь выполнить некую формальность. Без всякой романтики. Да, вместе они были уже полгода, но как-то обошлось без клятв и признаний, просто сняли одну квартиру.

Она была в разводе. Первый брак, юность, а может даже затянувшееся детство. Милый мальчик. Практически ничего общего. Глаза хорошие, правда. А вот нос - уточкой. Почему-то не видела этого раньше, а потом сразу... Развелись тихо, на радость его матери: та считала невестку слишком умной.

Он тоже был разведён, уже пару лет как. Рос сын. Жена изменила раз, потом другой. Он что-то пытался вспомнить про свободные отношения, о которых говорила жена. Не вспомнил. Оказалось, больно. Потом жена рассказала ещё действующей свекрови про свой аборт от любовника. В общем, не получилось семейной жизни. Разводились мучительно.

Когда они познакомились, оба развода были в прошлом. У неё - в недавнем.

-Давай поженимся!, - предложил он как-то вечером за чаем.

Она промолчала. Только посмотрела ему прямо в глаза - серые, с зеленым пятном в левом - «единственное наследство от дорогого папеньки», любил повторять он.

Она хотела ребёнка. Возможно, и первый скоропалительный брак случился по этой причине. Они говорили об этом, но он всегда все сводил к шутке. Предлагал завести котёнка (радости больше, забот и ответственности - поменьше), пожить для себя, пугал собственными воспоминаниями о младенчестве сына. Наконец прямо сказал, что ему хватит одного ребёнка, который приезжал к ним на выходных. И то - не на каждых. Слава богу!

Она... она надеялась, что он передумает. Ребёнок от любимой женщины. Это много значит. Только любимой ли?.. О любви он не говорил, если только мимолётом «люблю, целую»... Это не считается?..

-Давай поженимся!, - предложил он, откусывая пончик.

-Зачем?, - спросила она, накладывая себе варенье из айвы. Она ненавидела пончики.

-Ну, не знаю, - ответил он, - женщины ведь любят выходить замуж.

Они расстались. Она собрала свои вещи и уехала на другую квартиру. Сняла маленькую однокомнатную. А он остался в их двухкомнатной, тоже съемной. Хороший район, до работы близко. Он помог перевезти вещи и даже повесил полки.

Почти сразу она вышла замуж и родила дочь. Муж мечтал о дочке, так и вышло. И имя придумал ей заранее.

Через много лет она с дочкой, уже старшеклассницей, отправилась на книжную ярмарку. Он узнал ее сразу, она мгновенье думала, почему этот лысоватый мужчина кажется ей знакомым. Буквально мгновенье. Потом узнала, конечно.

-Дочь у тебя красивая, голубоглазая!, - сказал он.
-В отца, - кивнула она.
-Слушай, а почему ты тогда не вышла за меня замуж? Ведь звал! Детей родили бы!

Она помолчала.

-А как твой сын? Кирилл, кажется?
-Они с матерью в Германии, на ПМЖ, мы не видимся… У тебя-то все хорошо?
-У меня все хорошо: муж, семья, работа… Все как хотелось…

Дома дочь спросила:
-Что за мужик?.. Противный какой-то…
-А, неважно. Тени прошлого, как говорится. Слушай, но дома-то ты можешь линзы свои голубые снять? Голубоглазых - пруд пруди, а вот таких глаз - серых с зеленым пятнышком - ни у кого!

Про Неточку и Беллочку

Неточка и Беллочка живут в одной квартире. Район старый, но не престижный. И дом так себе. Квартира коммунальная - не нашлось желающих расселять. Да они и привыкли…

Неточка въехала в квартиру сто лет назад, с мамой, а Беллочка, можно сказать, здесь и родилась. Папа с мамой Беллочки получили комнату, когда она, Беллочка, была уже на подходе.

В третьей комнате жила Никитишна, старуха.

Неточкина мама говорила, что такая и в суп плюнуть может, поэтому во время готовки всегда караулила кастрюлю. А Беллочкина мама говорила, что Неточкина мама сама кому угодно в кастрюлю плюнет.

В общем, жили дружно.

Когда Никитишна умерла, мама Неточки и мама Беллочки стали бегать по инстанциям, чтобы получить освободившуюся комнату.

Мама Неточки считала, что им с Неточкой в 14 метрах тесно, а мама Беллочки утверждала, что в комнате 21 метр втроём не развернуться.

Обе были правы, но комнату получил Николай. Молодой совсем мужик.

Мама Неточки решила, что поскольку Николай одинокий, то есть совершенно неженатый, можно как-то прибрать бывшую комнату Никитишны к рукам. Но мама Беллочки ее опередила, в результате папа Беллочки бросил маму Беллочки, потому что квартира была маленькая и слышимость хорошая. Но папа Беллочки продолжал жить в той же комнате, где и жил, потому что квартирный вопрос в СССР был решен еще не полностью.

Тогда мама Неточки предложила папе Беллочки жить у них, хотя, конечно, втроем в 14 метрах было тесно.

Папа Беллочки стал жить с мамой Неточки и Неточкой в 14-метровой, мама Беллочки с Николаем и Беллочкой в 21-метровой, а в бывшей комнате Никитишны, которая была всего 7 метров, никто и не жил, потому что Николай хотел иметь свой угол и отказывался поселить Беллочку на своей жилплощади.

А потом папа Беллочки с мамой Неточки угорели в летнем домике - их туда пустила на выходные тетя мамы Неточки, потому что у самой мамы Неточки денег на дачу никогда не было. В поселке нельзя было ставить печки, а тетя мамы Неточки поставила, да видно не по уму, может, печник пьяный был, а может, и папа Беллочки с мамой Неточки.

А мама Беллочки так переживала из-за бывшего мужа, что заболела. А может быть, и не из-за этого - она ведь работала на вредном производстве.

В общем, остались в квартире Неточка, Беллочка и Николай. Неточка и Беллочка давно работали, взрослые уже были. И звали их уже Анна и Изабелла - по-взрослому. А Николай совсем еще нестарый был. Но постарше, конечно, Неточки и Беллочки.

Потом Неточка забеременела и родила сына, а через год Беллочка - дочку. Говорили, что от Николая, а там - кто его знает.

Николай уехал на заработки на Дальний Восток, может, чтобы детям помогать, а может, дети-то и не от него. Ну и сгинул. Пропал. Ни письма, ни телеграммы.

Неточка с Беллочкой побежали комнату на себя оформлять. Но ничего не получилось. Так комната и стояла запертая.

А потом Неточка ее открыла и хлам свой снесла. Ну и Беллочка добавила. Комната Никитишны вообще по документам кладовкой оказалась…

Неточкин сын и Беллочкина дочь выросли, обзавелись семьями и уехали из Москвы.

А Неточка и Беллочка так и живут в одной квартире. Правда, когда Неточка суп варит, она никогда с кухни не уходит: мало ли. А Беллочка всегда свою кастрюлю караулит…

Про инсульт

-Что с ней?

-Так-то она крепкая у меня, но кашель затянулся, боюсь, не бронхит ли…

-Послушаем, не волнуйтесь! Расскажите пока. Инсульт?

-Да, инсульт был 5 лет назад. Но она хорошо восстановилась, видите. Хотя лежачая… Ей вообще досталось… Мать родила ее в 19, без мужа, а тогда - это не сейчас, тогда строго было… Но родители хорошие, ну родители матери, потому что мать… нет, я не осуждаю… в общем, бабушка с дедом воспитывали, не мать. А потом старики умерли, и что вы думаете - за девочкой тетка стала присматривать… так что без детдома обошлось: мать же была. Ну, потом она выросла, школу закончила, работать пошла. Замуж вышла неудачно… Развелась. Ну а потом инсульт вот случился…

-А вы-то ей кто?

-Я? Я - мать…

-Издеваетесь? Вы же моложе ее!

-Да это так, конечно… Это я по привычке… Она после инсульта мамой меня считает. Я же за ней 5 лет и хожу… Она все: мама-мама, ну я и отзываюсь, привязалась, знаете, забочусь о ней… Соседка я…

-А родственники-то навещают? Мать ее умерла, конечно?

-Мать? А что ей сделается? Жива… Не навещает... Но звонит мне - квартира-то ей достанется…

Витебский дед

-Не буду я на тебя писать завещание!

-Ну и не надо!.. А что так?

-А ты все профукаешь!

-А что у тебя фукать-то, господи...

-А вот все, что есть, и профукаешь!

-Ну что, например?

-Да хоть дом!

-До-о-о-м? Бабкина развалюха, что ли?

-Ну, какой ещё-то?

-Да ты меня озолоти, я туда никогда не поеду!

-Вот! Потому и продашь!

-Ага! Кто ж его купит? Ты уже лет 10 все его продаёшь! Чего у тебя есть-то?

-Пусть тогда все государству отойдет!

Пауза

-Озолотится твое государство, точно…

-Ну… бабкин патефон, например. Там и пластинки есть - старые. Может, ценность…

-Ха. Выкинут на помойку твою ценность!

Пауза

-А кот?? Куда кота-то, если что с тобой? На живодерню?

-А-а-а!!!! Я о Ваське не подумал!!! Вася мой... Слушай, я тебе все отпишу, только Васю не бросай!! И дом бабкин - можешь продавать!

-А помнишь, дед твой, который из Витебска, когда помирал, ты рассказывал...

-Да, дед уже не в себе был, все куда-то идти рвался: «Пошёл, пошёл» кричал... А чего ты про деда вдруг?

-А рисунок, помнишь, ты говорил, у него лежал? В кладовке? Он ее ещё на три замка запирал?

-Да, было чего-то... Надо поискать... А тебе к чему?

-Ну, не знаю... Вот найди, так я и Васю заберу, и дом бабкин отремонтирую, богом клянусь!

-Ну, поищу... А, вспомнил: дед-то перед смертью «Шагал, шагал» кричал... А бумажки мы все сожгли этим летом...

Пятница

Мать и дочь в комнате, дочь лежит на диване, мать стоит в дверях.

Дочь: Ну все, сегодня - пятница, вечером пойду в загул!

Мать: Ха! Всю неделю на диване, загул ей! Постыдилась бы!

Дочь: Я всю неделю вкалывала, имею право на отдых!

Мать: Отдых! Вон Людкина Анька, она - вкалывает: целыми днями педикюр делает, думаешь, приятно с чужими ногами??

Дочь: Неприятно. Поэтому я и не педикюрша!

Пауза

Мать: Тебе уже тридцатник! А ты - одна, целый день на диване! А Анька внука уже Людке родила, от Петьки… кажется! А я уж, видно, не поняньчу! (всхлипывает)

Дочь молчит и смотрит в ноутбук.

Мать: Хотя Людка, конечно… насквозь больная, насквозь, не по силам ей внук-то, возраст же. У нее - этот… как его?..

Дочь: Склероз?

Мать: Какой склероз?? Склероз у старых!

Дочь: Ты же говоришь - возраст у нее! А вы с ней в одном классе учились!

Пауза

Мать: Ты хочешь сказать, что я - старуха??

Дочь: Я хочу сказать, что если Людке внук не по силам, то и тебе тоже. Так что у нее?

Мать: У Людки? Хондроз какой-то, я не поняла… Говорит, спиногрыз замучил - это она про внука…

Пауза

Мать: Ну вот что ты все на диване валяешься??

Дочь: Я работаю!

Мать: Работает она!

Дочь: Мама, я работаю удаленно, сколько раз еще тебе повторять??

Мать: Удаленно! Что значит - удаленно?? Не понимаю я! На дому, что ли?

Дочь: На дому!

Мать: Вот Анька на дому, так к ней-то на дом бабы ходят, она им и маникюр, и педикюр, а ты??

Дочь: Ко мне бабы не ходят. Ну, то есть ходят… через интернет.

Мать: Не понимаю я этого, но мне - не нравится! Не нравится, что ты на диване валяешься!

Пауза

Мать: Мань?

Дочь: Чего?

Мать: А ты коммуналку нашу заплатила?

Дочь: Вчера еще…

Мать: Что ты врешь, а?? Ты вчера из дома не выходила!!

Дочь: Дистанционно…

Мать, передразнивая: Дистанционноооо! А чем отца кормить?? Жрать нечего!

Дочь: Ма, я заказала, оплатила, сейчас привезут… Ты только мне не мешай, а?

Мать: Не мешай ей, видишь ли! А чего ты на диване валяешься?

Дочь: Я работаю…

Мать: Работает она!

Про Виталия

Он и она, в метро. Она немолода. Трудно сказать, сколько лет даже приблизительно: бывает, и в 40 выглядят на 60, бывает - наоборот. Но нет, ей явно за 60. Дорогое пальто нараспашку, прямо видно, что дорогое, когда ничего особенного, но понимаешь, что за это заплачены весьма приличные деньги. Под пальто - платье, красное, колени не закрывает. Может, и зря. Может, так и надо?.. Дама полновата, и платье на размер меньше, чем следовало бы. На лице много косметики, яркие губы, морщины, тени на веках. При всем том она мила.

Он лысоват, немолод, в дорогой куртке, несколько слоёв одежды: видимо, кофта, внутри жилет, рубашка, ворот майки.

-Почему этот гондон не дал мне свою машину??

-Виталий!

-Хорошо, этот гондон Виталий!

-Так он же сам поехал на джипе.

-А мерс? Мерс-то в гараже, почему не разрешил?

-Послушай, нам ехать всего три остановки, о чем вообще разговор. И потом. Почему он должен тебе давать свой мерс, когда ты разбил его тойоту?

-Ха!

-Вообще, сын, тебе сорок, вы почти ровесники, почему Виталий тебе постоянно должен?

-Он на пять лет старше!

-Думаешь, через пять лет сможешь купить себе авто? Сомневаюсь!

-Мама, он - гондон! А ты его всегда защищаешь!

-Он - мой муж! Он содержит не только меня, но тебя, бабушку и твоего внебрачного сына. Так что Виталий - ангел, а гондон - ты.

В зоомагазине

Он и она.

Она: Давай мы ей вот такую собачку купим?

Он: Как ты себе это представляешь? Будем приучать нашу Муню к агрессии? А если в Европу поедем? И она будет на других собак бросаться?! Давай уж лучше утку!

Она: Но она же... голубая!!!

Он: В смысле??? А, ты про цвет... Ну, какая разница?..

Она: Ты что?? Это же противоестественно!! Утки не бывают такого цвета!!

Он: Да собаки не различают!

Она: Последние исследования доказали, что ещё как различают!

Он: Ну, давай Муне купим вот эту черепаху? Она коричневая. Думаю, Муне, конечно, на прогулке она вряд ли встретится...

Она: Ну ты что-о-о! Она же зелёная!!!!

Он: Они плюс-минус такого цвета как раз, темные такие... коричневые... зеленые...

Она: Как ты не понимаешь!! Муня же - девочка!

Он: И что?!

Она: Ну, ей надо что-нибудь розовенькое!.. Вот, смотри: розовый слоник!!

Он: Голубая утка тебе не подошла, а розовый слон - это нормально вообще?

Она: Конечно! Твоя утка стоит 800, а слоник - всего 600!

Аллергия (продолжение)

-Вы посидите пока в коридоре, Татьяна Петровна!

-Бонь, ну зачем ты ее привёл ко мне, знаешь же, я - не психиатр...

-Вадя, ну ведь психиатры наши... ты же понимаешь... да она нормальна во всем, только вот такой бзик - про умершего брата. В остальном-то все ок: работает, общается с людьми... Ну, я к ней помощницу поселил, чтобы присматривала, но так это, считай, домработница просто... Она в себе же... Почти. Вот вспомнит про Боню, и начинается, даже мне про него рассказывает... Аллергия вот эта ещё... жалко мне Таньку, понимаешь...

-Ну, такие бзики не лечатся, думаю... А так - пусть заведёт кошку. Все детство хотела ведь, говорит... Ну, и почихает. Посидит на антигистаминных. У меня вон Ленка Масю завела, боксёршу - так я кларитинчик принимаю и ничего. Ленка говорит, что Мася тоже от меня чихает... Но ей кларитин не даёт почему-то...

-Может, и правда? Подарю ей вислоухого котёнка, может, все и пройдёт? И Боня наконец воскреснет?.. Обидно же, черт побери, что она меня уморила!

***

-Вы посидите пока в коридоре, Татьяна Петровна!

-Бонь, ну зачем ты ее привёл ко мне, знаешь же, я - не следователь...

-Да я ведь не посадить её хочу! Просто мается она, Вадь, мается... Мы с родителями думаем, что Борю-то она сама... того... никого ведь в комнате не было тогда... мама на кухне... Ну и, конечно, зря родители меня Бориславом назвали, новый Боня появился, как будто умерший Борис... Укор ей вечный... Что делать-то...

-Ну что? У неё, конечно же, произошло вытеснение, не помнит Таня твоя, что братика укокошила из ревности... А душа-то болит, душу не обманешь! И как жить? Остаётся только священник...

-Да неверующая она, Вадь...

***
-Вы посидите пока в коридоре, Татьяна Петровна!

-С какой это стати?! Вы считаете, что если мой Боня платит вам, неучу, 300 евро за визит - он с детства такой, доверчивый, простодушный, то даже рецепт не надо выписывать?!

Пауза

-Ну, какой рецепт-то? Кларитин без рецепта... Татьяна Петровна?..

-Я вам тут полчаса дурь сообщаю, а вы только головой киваете! Вы же прекрасно Боню знаете! Когда это он, спрашивается, умер??? Какой шкаф, мать вашу??! А ну - отдавайте 300 евро!!!

Вадим молча отдаёт три купюры.

Аллергия

-А что рассказывать?.. До пяти лет я жила в общем-то хорошо, весело. И все просила у родителей сестрёнку. Ну, знаете, чтобы в куклы играть, прически там всякие… готовить игрушечную еду... Ну вот, а родился мальчик, Боня. На самом деле - Борис, но все его стали Боней звать. Родители, конечно, вокруг него прыгали, маленький же...
А потом, когда ему было года три, он шкаф на себя потянул - знаете, как дети хотят достать что-нибудь... а тот и упал. Шкаф тяжелый был, с посудой, книгами…
В общем, в лепешку.
Но - выжил. Живучий такой оказался.
Я вообще-то сестру хотела... А, я говорила?..
Ну, больница, реанимация... мама с работы ушла, сказали, не выживет, готовьтесь...
А он выжил, правда, но - полный овощ: бэ-мэ. Ничего не соображал.
Родители вокруг него прыгали: Бонечка то, Бонечка сё... Нет, мне его даже жалко было, НО: это же опять мне ноль внимания!!! А он же овощ!!!
Я, например, собаку просила... так мама сказала: тебе нельзя, у тебя аллергия. Но я же понимаю: это из-за Бони! Вдруг ему хуже станет? А родная дочь просит - не имеет значения! Хоть кошку... хомячка... мышку...

-Я понял, понял! Животное...

-Вот! Видите! Я думала, лучше бы он умер, правда! Ну потому что я - первый ребёнок, и здорова, а Боня все-таки второй, да больной, а родители только о нем, только для него! А он ведь ничего не соображал, совершенно… У него, у Бони, то одно осложнение, то другое… Ну и не до меня.

Пауза

-А потом он умер все-таки, Боня. Я думала: ну все, теперь родители будут только мои! Мама на кладбище целый год ездила, чуть ни каждый день… Отец прочернел.
И знаете, что самое обидное? Все равно все вокруг Бони: памятник ему самый лучший - а смысл?
И потом: Таня, Боня бы так не сделал, стыдно!
Таня, Боня бы в школе одни пятерки получал!
Откуда они знали-то, может, он двоечником был бы? И хулиганом вдобавок… Ужас…

Пауза

-А вы сейчас ко мне с кем приехали?

Пауза, потом едва слышно:

-С братом…

-С кем, простите?

-С Боней…

-Значит, ваш брат жив? Он не умер??

-Я к вам из-за аллергии, доктор, пришла! Боня, между прочим, 300 евро вам заплатил, а вы какие-то странные вопросы задаете! Соседка попросила за кошечкой приглядеть, в санаторий отправилась, и вот - видите? Крапивница какая-то, и чих… Что скажете?..

-Да, Татьяна Петровна, это аллергия… Это не лечится…

-Вот! Я Боньке так и сказала: денег тебе некуда девать!Толку от вас, врачей… Лучше бы мне 300 евро отдал, честное слово! Брат, называется…

Про клубнику

Он был настойчив. Это ей нравилось и не нравилось одновременно. Нравилось, потому что мама говорила: другой бы цветов не носил, а они денег стоят, между прочим. А еще - клубнику покупал, на рынке - лето, а все равно дорогая. Она очень любила клубнику.

А не нравился… Как объяснить, почему? Просто не нравился. Хотелось, чтобы при виде его все внутри начинало бы трепетать. Или трепыхаться. Ну, в общем, чтобы было какое-то волнение и томление, как тогда, в школе. Этот мальчик из параллельного вдруг так понравился на школьной дискотеке… А раньше и не замечала. Но он не подошел, а уж она - тем более. Он потом уехал в военное училище в Ленинград, так что не было ничего. Совсем. Только воспоминание…

Ее мама знала о мальчике, она с мамой вообще дружила. Мама говорила: был да сплыл, уехал, ничего и не было, все ты придумала, надо жить реальной жизнью. И это было, конечно, очень правильно.

А этот, с цветами, был хороший, заботливый. И маме нравился. И, в конце концов, уже 25, почти 26. И ребенка надо.

В общем, она вышла замуж. И была красивая свадьба, в ресторане, и он дал ее родителям даже больше половины денег, хотя с его стороны гостей было мало. И кольцо подарил - с аквамарином, позолоченное, но необычное, да и пойди разбери что не золотое.

У него даже была однокомнатная, от бабушки - его туда давно прописали, бабушка умерла, так что вот. Квартира.
А еще дачу начал строить, это вообще, по тем временам. Он в одном учреждении работал, там участки выделяли, ему не полагалось, конечно, а вот как-то подсуетился, и дали. Правда, у самого леса и странной треугольной формы.

Но это же хорошо, - говорил он, - с соседями общий забор только один, а свой можно к лесу выдвинуть. Так и сделали. Дачку построили маленькую, а зачем большая-то. Посадили клубнику - она очень любила. Своя-то лучше, чем покупная. Мало ли, чем там ее поливают.

Родился сын, Витя. Хороший такой мальчик, спокойный. И все как-то складывалось, и ее мама помогала, и свекровь. Мальчику уже было лет пять, в садик ходил.

И вот позвонила ей бывшая одноклассница, что, мол, собираемся, надо повидаться и все такое. Ну она сначала не хотела, а мама ей: сходи, ты всего добилась, диплом, муж, сын, квартира, дача! Она и пошла - сначала к маминой косметичке (раньше косметичкой называли не сумочку для косметики, а тетеньку, которая эту косметику правильно накладывала. Ну, как теперь - визажист), а потом на встречу. Красивая такая, от косметички. А на встрече и тот мальчик был, ну, уже не мальчик, а капитан или даже майор, она не разбиралась…

Сели рядышком, да так и проговорили весь вечер. Оказывается, она ему тоже очень в школе нравилась, только подойти не решился. В общем, пошел он ее провожать… Я тебя всю жизнь любил, - сказал и поцеловал.

Нет, ничего не было, да и где, у нее дома - мама, в другой квартире - муж с Витей. А у этого майора или капитана - жена и сын, он уже в Москве служил, перевели и квартиру дали. Да и поздно было, Витя без нее плохо засыпал. Вернулась она, а муж и сын спят. Так всю ночь и пролежала с открытыми глазами.

Мужа я не люблю, - думала она, - надо ему все рассказать, хотя что рассказывать?.. Не изменила же… Так вот думала, думала, ничего не решила.

А на следующее утро поехали они на дачу, дело-то летом было. Она клубнику собрала, первый урожай, Вите отвезти. Села на веранде, миска с клубникой на столе. Тут муж пришел, он что-то на участке делал, может как раз забор.

Я от тебя ухожу, - сказала она, - никогда тебя не любила, никогда… В понедельник на развод подам!

А он, как пришел с топором, так и встал.

Я свою настоящую любовь встретила, - сказала она, - мне теперь никто не нужен, только он!

А у него все закипело внутри, кинулся он к жене…

В общем, где кровь, где клубника - не поймешь… Его посадили, ее похоронили, Витенька с бабушкой остался, с ее матерью…

***

Я от тебя ухожу, - сказала она, - никогда не любила, никогда… В понедельник на развод подам!

А он, как пришел с топором, так и встал. Господи, - подумал он, - какое счастье, какое счастье. Я все мучился, как ей про Нину сказать… Ведь скоро дочка у нас родится, я так девочку хотел! Как удачно-то вышло!

Я свою настоящую любовь встретила, - сказала она, - мне теперь никто не нужен, только он!

Что ж, - ответил он, - я тебя так люблю, что отпускаю, главное, будь счастлива! И Витеньку против меня не настраивай! Деньги буду давать каждый месяц!

Она стала есть клубнику из миски.

Может, я поторопилась?, - подумала она, - капитан или все-таки майор вряд ли разведется - ему карьеру делать… вот дура! Надо было с мамой посоветоваться!

***

Она клубнику собрала, первый урожай, Вите отвезти. Села на веранде, миска с клубникой на столе. Тут муж пришел, он что-то на участке делал, может как раз забор.
А стоит ли менять шило на мыло?, - подумала она, - у пусть даже майора - однокомнатная, это что же - нам с Витей в коммуналку? Или, не приведи бог, в общежитие? А тут у нас и дача, и клубника… Все свое. Мой говорил, что в кооператив можно будет вступить - двухкомнатную бы ох как не помешало…

Клубничку скушай!, - сказала ему ласково.

А он, как пришел с топором, так и встал.

Нет, - подумал он, - еще неизвестно от кого у Нинки ребенок! Да и грязнуля она… А тут - столько лет, все хорошо. Ее мама умрет, сменяемся на трехкомнатную - хорошо, что Витьку к теще прописали, жилплощадь не потеряем!

Он взял три клубничины и стал задумчиво жевать.

Потом спохватился: Витеньке же отвезти!

Она встала и обняла его: ты мой дорогой! Любимый! Единственный!

Мальчик, девочка и Миша

Очень давно, перед самой войной, в маленьком городке, с названием, которое мало кто слышал, в один и тот же день родились мальчик и девочка.

Девочка родилась у папы, потомка сосланных поляков (чем он очень гордился) и мамы, которая просто была красивая.

А мальчик был третьим ребенком в еврейской семье. Папа мальчика работал сапожником, и при этом не пил.
А папа девочки, который был поляк (сколько там той польской крови, - говорила мама девочки, которая не просто была красивая, но и воспитанная, она так и говорила про себя: я не получила образования, я получила воспитание), пил как сапожник. Возможно, именно поэтому папы девочки и мальчика подружились? Познакомились они около единственного в городке роддома, в день рождения детей.

Да, я не сказала про маму мальчика: она была ослепительно красивой. Папа мальчика всю жизнь не мог поверить, что такая роскошная женщина его осчастливила.

Сам-то он был неказистый, маленький и еще хромой. Но очень добрый.

Впрочем, родители его будущей жены выдали за него дочь по самым прозаическим соображениям: хороший сапожник в маленьком городке был практически монополистом. Он ведь не только чинил, но и шил обувь. Начальственные дамы часто заказывали себе новые баретки, а даже в маленьком городке руководителей было достаточно, и у каждого наличествовала и жена, и мать, и теща, да и дочки тоже. К папе мальчика за новой обувкой ездили даже из областного центра!

В общем, семья жила неплохо, так что мама мальчика никогда не работала, а папа прекрасно кормил уже трех детей, а заодно и родителей своей жены-красавицы.

Я не сказала, что жена-красавица была жуткой стервой? Ну, вот говорю. Папа мальчика всю жизнь удивлялся двум вещам: как красавица вышла за него и как можно при такой внешности быть мегерой. Так до самой смерти и удивлялся. Когда его хоронили, красавица-вдова стояла с поджатыми губами и что-то бормотала. Она ругала умершего мужа за то, что тот не успел пошить ей новые сапоги!

Ну вот, папы детей подружились, и мамам деваться было некуда, так что мальчик и девочка много времени проводили вместе, тем более обе семьи жили по соседству.

Потом началась война. Папу мальчика на фронт не призвали: он был хромой, я же говорила? А папа девочки ушел воевать со словами: «Или грудь в крестах, или голова в кустах!» Мама девочки предлагала выбрать какой-нибудь средний вариант, но куда там: польский гонор. С войны папа девочки вернулся, крестов не принес, голова была на месте, так что, видимо, прислушался к рекомендациям жены, но пить стал еще больше… Теперь у него для этого были все основания.

Мальчик и девочка, само собой, пошли в один класс. И оба хорошо учились. Прямо очень. Девочка даже закончила школу с золотой медалью! И мальчик был умный. Папа-сапожник часто говорил ему: тебе, еврею, надо учиться лучше, чем русскому! Мальчик не очень понимал, почему. Вообще, никакого антисемитизма в городке не было, по крайней мере, мальчик его не ощущал. В школе учились русские, украинцы, белорусы, казахи, татары и даже грузины - как их занесло в этот городок за Уральскими горами? Были и евреи. Но папа мальчика, наверное, что-то знал, и мальчик слушался отца.

Мальчик и девочка поехали поступать в Москву, девочка - в МГУ, а мальчик - в Физтех. И все получилось, а потом они поженились, потому что привыкли быть вместе. Даже в голову не приходило, что может быть как-то иначе.

Правда, мама девочки, у которой было воспитание, но не было образования, предупреждала дочь, что получить в комплекте с мальчиком - хорошим, хорошим! - его маму-стерву в качестве свекрови, шаг отчаянный. Но девочка просто любила мальчика… А будущая свекровь жила далеко.

Ну и, как положено, у мальчика и девочки родился сын. Его назвали Мишей - в честь папы мальчика. Правда, того звали Моисей, но в Москве как-то сразу стало ясно, что лучше ребенку быть Мишей. А, забыла рассказать, что девочка была очень миловидной, в красивую маму и папу-поляка, а вот мальчик был просто красавец, вылитая мать, только в строгом мужском варианте. От папы-сапожника совсем ничего не досталось, я имею в виду внешность, потому что характер у мальчика был как раз папин: доброта невероятная, желание всем помочь и всех понять. Ну, и трудолюбие.

Когда у мальчика с девочкой родился сын, сразу стало ясно, что он очень похож на своего дедушку - потому и назвали так. Девочка, правда, говорила, что лучше бы было назвать ребенка Ваней, но мальчик, оглядев новорожденного, сказал: не поможет! Так что записали Михаилом.

Родители девочки, приехав познакомиться с внуком, долго искали в ребенке свои черты, но не находили, Моисей с мегерой не приезжали: обуви для починки в городке было по-прежнему много, а мальчику и девочке в Москве нужны были деньги…

Миша рос очень умным, в родителей. Когда он пошел в школу, его папа закончил диссертацию. Но защитил ее его научный руководитель, причем в качестве докторской. Он объяснил мальчику на простом русском языке, что рыпаться тому не стоит, при пятом пункте-то, а руководителю докторская давно нужна, и все так удачно сложилось! Мальчик вошел в положение руководителя и задумался об Израиле. Но у девочки хорошо стала складываться ее искусствоведческая карьера… И мальчик решил, что можно жить и работать неостепененным.

Миша ходил в школу, делая одолжение родителям: ему было скучно! В четвертом классе Миша скатился на двойки, потому что не привык учиться. Теперь бы уже надо было постараться, но никак не получалось… Еле закончил школу. Хорошо, в армию не взяли: при минус пятнадцати и толстых линзах. Миша стал шалберничать, бренчать на гитаре и жить за счет мальчика и девочки. Мальчик и девочка лишь крепче взялись за руки и стали зарабатывать. Девочка посадила зрение, мальчик рано поседел, но оставался голливудским красавцем.

Миша ушел из дома. Просто ушел, не оставив записки. Девочка поседела, у мальчика открылась язва… Имя Миши в доме не упоминалось. Он позвонил - через год - попросил денег. Денег дали. Обещали давать регулярно, «только ты звони, сыночек, хоть иногда»! В этот день в доме был праздник. Миша сказал, чтобы не надеялись на встречи, но деньги брал. Регулярно. Девочка ослепла. Вот просто совсем. Мальчик полысел, и опять подумал об Израиле, но уже как-то совсем вяло… Девочка сказала, что об этом надо было думать раньше… Мальчик промолчал.

Потом Миша сообщил, что он женился. И даже привел жену - с маленьким сыном. Жена мальчику и девочке совсем не понравилась: она оглядывала их квартиру хищным взглядом. Девочка, конечно, ничего не видела, но мальчик ей рассказал… А вот ребенок, не Мишин, нет, показался милым. Миша с женой и пасынком поселился с мальчиком и девочкой. Девочка много разговаривала с неожиданным внуком, и тот потянулся к приобретенной бабушке, но Мишиной жене - она торговала овощами - эта дружба не понравилась. Миша с семьей съехали на съемную квартиру, которую стал оплачивать еще работающий мальчик. Девочка слегла. А у мальчика обнаружили рак. Просто то, что считали язвой, ею не было. Благотворительная еврейская организация выделила им сиделку, даже двух. А когда мальчик умер, сиделок не отозвали, хотя девочка была русской, но «породненной». Девочка целыми днями лежала, а потом тоже умерла.

Миша с женой живут в квартире мальчика и девочки. От польского дедушки и бабушки Мише достались лишь фотографии, которые его жена выбросила, а вот от дедушки Моисея и бабушки мегеры - немного золотых вещей: Моисей считал, что на всякий случай надо держать в узелке драгоценности - вдруг погром? Их носит Мишина жена. Ну, и квартира, как-никак, трехкомнатная. Квартира была выделена мальчику в качестве компенсации за диссертацию. Его научный руководитель был порядочным человеком.

Баба Яга

Она шла, бормоча что-то, а иногда просто беззвучно открывая рот… Когда совсем без слов, это почему-то страшнее… я называла ее про себя бабой Ягой… представляла пещеру с летучими мышами, котёл, где варится варево... дальше ничего не придумывалось, я бежала в школу, напугавшись вдоволь… баба Яга, конечно же, не была страшной - просто одинокая бабушка, зачем-то гуляющая в такую рань... но тогда мне, маленькой... все виделось иначе...
Я была старшей, брат на три года моложе, родители, мне казалось, его больше любили… ну, или я так думала... ревновала… потом перестала, потому что отец ушёл от мамы, сказал, что разлюбил - а как можно разлюбить, когда столько лет любил?.. а нас?.. мама переживала очень, а отец почти не появлялся, в общем, не до ревности было, выживали… мама болела очень, в больницу попала, нас отец с новой женой забрал, потом не ужились, мама умерла, а отец от нас отказался... не ужились, я же говорю... ну, мы у маминой двоюродной тетки жили, вроде ничего, встали на ноги, хотя она нас не любила, но делала все, что нужно... ну, чтобы не упрекнули… нет, я ей благодарна, с отцом было хуже… потом выросла, замуж вышла…любовь?.. не знаю, и слов-то таких тогда не знали, только в кино… вот кино любила, ходила… ну редко, конечно, когда ходить-то… детишек бог не дал, не было детей, у брата двое, помогала… мужу не нравилось, может, и не надо было помогать-то… а так муж ушел… брат умер… а племянники - что говорить, чужие, не свои дети-то… а своих бог не дал… соседка у меня… соль в мой суп сыпет… не признается… а я знаю… кто еще… вдвоем живем… так бы прибила… да сил нет… ноги не ходят… прибила бы… а племянники - чужая кровь, чужая кровь...

Девочка смотрела на старуху, которая шла, бормоча что-то, а иногда просто беззвучно открывая рот… Когда совсем без слов, это почему-то страшнее…

Костыль

Старик и старуха, хорошо одеты, по-европейски. Он поджарый, ухоженная такая седина, спортивный вид. Она - тоже седая, сморщенная, в брюках и легкой куртке. Только у неё костыль, тело перекошено на одну сторону, нога - в ортопедическом ботинке. Им хорошо за 80.

Он: зачем ты меня тащишь на улицу каждый раз, Зюзя?

Она: тебе доктор велел больше двигаться!

Он: я это все не люблю, ты же знаешь, лучше бы полежал...

Она: ещё належишься! Надо ходить, иначе - все, больше не захочется вставать! Лень - страшная штука!

Он: тебе хорошо, Зюзя, ты всю жизнь бегаешь!

Она, помолчав: нет, не всю, Вася, а только последние 50 лет, после той аварии...

Он: ну не начинай! Ты мне теперь до смерти вспоминать это будешь? И вообще, тебе легче - у тебя костыль!

Она, помолчав: подарю тебе такой на день рождения!

Про пуговку

День был холодный, а потом вдруг - солнце и стало жарко. Я сняла шапку (всю жизнь их ненавижу), расстегнула пальто, стащила с взмокшей шеи шарф. Папа сказал: «Ты простудишься, а мама будет ругать меня, хоть шарф оставь - горло же!» Я покачала головой: «Пап, ну я же взрослая!» Отец не спорил, только, присев на корточки, застегнул мне верхнюю пуговку…

Конечно, я заболела… Конечно, шапку снимать было рано… Мама спросила: «Как же так? Я тебя тепло одела…» Я призналась. Мама покачала головой: «Вот, отпускай вас!» Я ответила: «Ну, я же маленькая…»

И опять холодный осенний день… И шарф, чуть что - стаскиваю. Но некому мне, давно уже большой девочке, застегнуть верхнюю пуговку. Уже пятнадцать лет.

Нет, и муж следит, и дочки кутают, если что. Заботятся. Скоро Алиша начнет: «Бабуля, простудишься!»…

Но я, взрослая женщина, сама мама и бабушка, все еще жду заботливых папиных рук… Все еще жду…

Любаня

- А ты корицу, что ли, в пирог добавила, не пойму?

- Немного, и кардамона - а ты разве не любишь?

- Наоборот! Очень вкусно, прям очень… Ну, и чего?

- Ну чего… Ты ее, наверное, не помнишь, Любаню-то?

- Ну, соседка твоя, ты говорила, может, видела раз у тебя… И чего?

- Любаня… она с мужем раньше нас в этот дом переехала, сто лет назад, Петька у нас еще в садик ходил… Она в школе, учительницей, все говорила: Петьку - в нашу школу, я пригляжу! За мальчишками глаз да глаз нужен! У них-то тоже мальчик, Коля… Муж у нее, Павел, простой такой… ну, в смысле - без образования, но добрый… И рукастый! Он шофером работал, уедет в рейс -  всегда привезет чего-нибудь. А Любаня…Такая домашняя, вечно печет, солит… Дом блестит, ни пылинки… Сына - Колю - обожала, все прямо для него… Хорошо жили, не то что мы, я всегда завидовала… 

- Ну?..

- Что - ну… Заболела она. Она же, Любаня, все для мужа, для сына… Пришла к врачу - ей говорят: что же вы так поздно… Теперь уж ничего не сделать… операция не поможет… Четвертая стадия, метастазы…

- Ужас какой!! Рак?

- Онкология, да… А у нее еще тетка умерла, ну раньше, до этого, квартиру ей завещала - половину, вторую еще одной родственнице, сама-то бездетная была… Ну, квартиру-то продали, деньги поделили - прилично получилось, однушку в области можно было взять… Так она сразу: сыночке, Коленьке надо купить - он уже школу заканчивал… Мне все равно помирать, деньги нечего тратить! А Паша: нет, надо в Израиль, тебя вылечат, там, знаешь, какая медицина!

- Это да, я тоже слышала, чудеса прямо рассказывают…

- Так муж на нее прямо рявкнул: все! Не спорь!

- Надо же…

- В общем, отправили ее туда…

Пауза

- Ох… Не люблю я такие истории…

- Кто ж их любит… А недавно - ну как, несколько лет уж как  - Павла, мужа Любани хоронили, разбился он на машине. Жалко, хороший мужик был, если там чего куда отвезти… Безотказный.

Звонок в дверь, хозяйка уходит. Через несколько минут возвращается.

- Кто приходил?

- Да Любаня…

- ЛЮБАНЯ?! Так она жива еще??

- Ой, а я разве не сказала?.. Ну, поехала она в Израиль, а у нее ничего не нашли - ни первой, ни последней, ни метастазов! Ошибка! Ну вот, приехала - как другой человек: деньги только на себя, мужа побоку, на сына - ноль внимания… Когда Паша разбился, даже не плакала, спокойная такая - пожил, говорит, и ладно! А ему 57 всего было. Я ее, конечно, стыдить: Любаня, как же так?? А она мне - я с того света вернулась!! А я: да ошибка же, ты же здорова!!!

- А Любаня что?

- А ничего, говорит, это значения не имеет! Говорит, я себе уже все представила, как умерла, как похоронили, как Пашка женился, гад, даже года не подождал!..

- Матерь божья! А чего приходила-то?

- А в Турцию собралась, бархатный сезон там, спрашивала, не дам ли ей пляжную сумку! Она теперь оставшиеся от той квартиры деньги на себя тратит - чтобы Коле не достались!

Про пап. Рассказ

У меня родители молодыми поженились, папа постарше на три года, жили очень хорошо. Папа Коля очень мягкий был... Нет, мама тоже хорошая, ничего не скажу... просто она такая, дальнозоркая, что ли,  в смысле вперёд смотрела. Например, борща на неделю сварит, хочешь - ешь, не хочешь... Нет, я ела, вкусно. Просто мама с работы придёт - она на двух работах у меня - еды нет, значит - сготовит. И все. А папа, он всегда: дочурка, ты покушала? С хлебом ела? Папа Коля и дома больше бывал, мама-то - медсестра, в поликлинике, а потом на уколы, по людям, допоздна. Мы неплохо жили. Папа каким-то начальником даже был... Где работал?.. Ой, я не помню даже... Гипро... гидро?.. машстрой... много букв, не скажу. Даже секретарша одно время была, я к нему как-то на работу ходила, так она меня чаем угощала... Ну вот... они с мамой дружно жили, папа Коля заботливый был, ну я говорила... Воот.

Пауза. Большая.

А папа Витя - он другой совсем. Папа Коля всегда причёсан, волосок к волоску, а этот - взъерошенный такой... Ну и к маме, конечно. Папа Коля сам не поест, бывало, маму ждёт... Они прямо голубки были.

А папа Витя, он только о себе, только о себе.

Да что уж - бил маму-то. Журналом, так следов не остается - это он говорил. Новым миром - помните, такой был, может, и сейчас есть, я не знаю...

Мама? Терпела, конечно, говорила: муж ведь!

А что вы не понимаете? Николай, Виктор и Надежда Теневы... Я тоже - Тенева, замуж не выходила. Нет, ТЕнева, не Тенёва, тут на памятнике правильно написано!

Почему братья?.. Папа Коля и папа Витя?.. Да нет, даже не знаю, как вам объяснить...

У папы Коли удар случился, или инсульт, я не очень разбираюсь, это мама ведь - медработник. Долго не приходил в себя. Лучше бы умер, память хорошую по себе бы оставил...

Мама его вытягивала, массаж, уколы, занималась с ним, он поначалу мычал только... А потом очухался, но... Витей стал. Как? Ну как объяснить, считал, что ли, что он - Виктор. Бить стал. И меня, конечно, но я уворачивалась, так он по маме... Инвалидность дали, само собой...

Папа Витя долго прожил, а потом сердечный приступ - и все. А маме бы - только жить... Вслед за ним ушла - видите? И года не прожила...

Я потом уж, когда на памятник накопила - мне нравится, что камень серый, хорошо смотрится, да? - ну вот, я оба имени попросила выбить, и мамино... Все-таки это два разных человека были...

Что хотела спросить? У вас, смотрю, какие-то зеленые листики в цветнике, по весне видела, синеньким цвело. Как называется? Барвинок? Ой, спасибо, надо и мне посадить...

Может, зря отказалась?

Звонок.
-Але, говорю.
-Ну так вот (без здрасти), по поводу вакансии!
-Что, простите? (удивляюсь)
-Ну, вы же мне звонили!
-Это ошибка, видимо. Я вам не звонила!
- Да как же!! Вы же - Софья!! (И главное: все с утвердительной интонацией!)
-Нет, я - не Софья!
-Да что же вы! Странно даже! Софья, это из отдела кадров Военторга!
-Очень интересно, но все равно - вы ошиблись!
-Нет! Я - не ошиблась! Вы звонили по поводу вакансии посудомойщицы! И мы вас, Софья, берем!!
-Приятно слышать, конечно, но я - по-прежнему - не Софья!
-Странная вы женщина! Это очень выгодная вакансия! И ждать не будет! Сутки через двое, между прочим!
-Послушайте! Ваша Софья, наверное, будет очень рада и ждет вашего звонка! Попробуйте ей позвонить, а?
- Ну, как хотите, Софья, нет вопроса. Нет - так нет!
Трубка шмяк…

Вот сижу-думаю. Военторг все-таки. Сутки через двое. Черт подери...

В метро. Занудное

Я почему-то в метро не сажусь. Ну, или только если тяжелая поклажа. Может, нравится балансировать и ощущать, что крепко стою на ногах? Или с детства привыкла уступать всем подряд - все же были старше? В общем, могу ещё пару причин придумать, на самом деле - не знаю.
И вот еду к зубному, вхожу в вагон, боковушки, которые у дверей, заняты, ну я и прохожу вглубь. И становлюсь напротив сидящих. Стою и чего-то читаю в айфоне. Внизу - вижу - мужик молодой сидит, парень даже, тоже в телефоне. Глаза на меня поднял и опять чего-то читает. Или играет. И так пару раз: посмотрит-посмотрит и в телефон. А я, повторюсь, садиться не собираюсь, и не жду, что он мне уступит.
И вот слышу: станция Белорусская. Парень мой встаёт, не спеша, и сообщает: садитесь, пожалуйста. И выходит, само собой.

Вспомнила, как соседка яблоки с дачи предлагала: возьми, все равно выбрасывать - гниль одна !
И ещё знакомую, которая супом угощала: если не будешь - вылью! Неделю стоит!

Зажравшиеся москвичи

К нашей Нонне, которой буквально на днях будет 94, приезжал из Омска (или Томска, не помню) племянник. С женой. Правда, ни племянника, ни его жену Нонна ни разу в жизни до этого не видела. Сын старшего брата, давно умершего, как вы понимаете. Ну, Нонна, конечно, еды наготовила («Я ведь теперь все медленнее делаю, понимаешь, так что уж лучше заранее несколько вторых, несколько супов приготовить и заморозить!»), вся на нервах. Даже не звонила.
Вчера отчиталась. Приняла родню на высоком уровне, кормила на убой, в грязь лицом не ударила. Устала, говорит, вернее, только вот сейчас и почувствовала, как сильно устала, а так - при них - держалась молодцом.
А что же, спрашиваю, родственнички-то - по какой надобности в златоглавую наведались. Спрашиваю, с трудом скрывая ненависть: двое приперлись к старой тетушке на постой,  неужели на хостел, бедолаги, не наскребли?
Оказывается, Москва - конечный пункт их путешествия! Шесть или семь европейских столиц объехали товарищи сибиряки! Квартирку родственную продали, вот мир и решили посмотреть! Парижи-Праги там всякие.
Слов у меня приличных нет, но при Нонне я - ни-ни.
А Нонна - ангел, таких уже не делают. Как же, говорит, родня, нельзя отказать, никак… Чистый ангел.

Вспомнила я сразу свое детство и регулярно приезжавших родственников. Мама-то у меня - из понаехавших, бабушкина и дедушкина родня из Уральска, Западный Казахстан теперь, заграница, а тогда - тоже наша необъятная родина. Двоюродных и троюродных - пруд пруди, по всей стране разъехались, о московских родичах, только когда командировка в столицу намечалась, вспоминали. Телеграмму слали, так и так, ждите.

Жили мы по тем временам и не тесно, все-таки 3-комнатная квартира, но вшестером - бабушка с дедом, родители и мы с братом, а пока я маленькая была, еще и няня. Самая большая комната - проходная, там - брат, я - с бабушкой и дедушкой, родители в маленькой, няня - на кухне.

Родня приезжала сразу пучками. Не по одиночке. Четвероюродная дедушкина племянница с дочерью и соседкой. Сын троюродной сестры бабушки (кто это?) с одноклассником и его, одноклассника, младшим братом.

Ну, не надо и о знакомых забывать! Деда по стране помотало, везде коллеги появлялись, а у них ведь тоже родственники имелись!

Кто в командировку, кто Москву посмотреть, все - за покупками: сливочное масло, туалетная бумага, не говоря уже о чешских ботинках. И, в общем, всех было жалко. С гостиницами было туго, ничего в провинции не купишь, так что приезжали, жили, таскали сумки и коробки… Мама и бабушка как-то всех размещали, кресло-кровать, раскладушка, даже не на полу укладывали. Кормили, само собой, изобретая какую-нибудь запеканку на целый противень, суп в ведерной кастрюле. Народ по магазинам-то набегается, все сметет!

Многих я, по младости, не помню - все-таки это были заботы старших женщин. Но вот регулярно, буквально раз в месяц, приезжал к нам дядя Валя, сын дедушкиного знакомого из Питера Тихона Кузьмича. Я его, этого Кузьмича, никогда не видела, подозреваю, что и дедушка его при встрече бы не узнал - случайное знакомство. Дядя Валя, как впрочем и сам Тихон Кузьмич, даже не считали нужным сообщать о приезде. Просто утром, часов в семь, в дверь звонили, входил Валентин со словами: опять я. Ни цветочка, как говорится, ни конфетки. Иногда и без здрасти. Хорошо, что ключ от квартиры не требовал. Бабушка этого Валю терпеть не могла: он вечно был подшофе, даже утром умудрялся где-то набраться. У нас в квартире пил, но тайно - приносил бутылку и прятал среди книг. А библиотека была большая. Пару раз лакомился одеколоном, а вот уж когда выкушал бабушкину «Красную Москву», моя терпеливая бабуля сказала деду: «Позвони Тихону. Больше я его в дом не пущу!»

Дед мялся, маялся. То межгород не работал, то аспиранту надо отзыв писать - срочно!!, но… разговор состоялся.
Тихон Кузьмич обиделся. А уж дедуля говорил нежнейшим голосом и так деликатно, что и не понять, про что. Вернее - про кого. Но Тихон Кузьмич обиделся и высказал. Про зазнавшихся москвичей, про то, как в Питере всех с дорогой душой принимали (дед с бабушкой никогда у него не останавливались). Ну и про дружбу, не выдержавшую испытания временем. (А ты его откуда знаешь? - спросила я деда, тот задумался).

Надо сказать, что у Тихона Кузьмича была жена Анна Ивановна, мама того самого Валентина. Она тоже, кажется, к нам приезжала, но я, видимо, была совсем маленькой. Ну вот, а потом Тихон Кузьмич прислал телеграмму, что Анна Ивановна скончалась. Бабушка сначала не поняла, кто это, и решила, что телеграмма не нам. Она, как и я, смутно помнила Анну Ивановну, но, конечно, посочувствовала Тихону Кузьмичу. Потом Валя все ездил к нам и ездил, потом уже выпил «Красную Москву»… так что это он не с горя по матери… Где-то в промежутке между телеграммой и «Красной Москвой», но все-таки ближе к «Красной Москве», Тихон -телеграммой - сообщил, что он женился. Причем как и первую, телеграмму принесли в шесть утра. Бабушка, конечно, порадовалась, хотя что новая жена, что старая… «Телеграммой-то зачем?», - недоумевала она.

Ну вот. В общем, после дедушкиного звонка («ты бы ему лучше телеграмму отбил: валя выпил красную москву зпт ноги его нашем доме не будет тчк, - предложила бабушка) Тихон всерьез обиделся, и сын его не появлялся. Месяц, наверное. После чего к нам приехал сын новой жены Тихона с двумя детьми.
-Тихон нас простил, - прокомментировала бабушка…

Так вот, это я к чему? А, так про Нонну же. Хорошо, что не поехала провожать родственников в аэропорт - вещей-то много было, могла бы и подсобить,  94-то ей через четыре дня!

Парикмахерская за другим углом. Встреча выпускников

За соседнее кресло, которое расположено под углом к моему, садится дама, поэтому я ее не вижу. Но слышу. И слушаю, конечно, ее беседу с мастером!

-Знаете, так странно!

-А что такое?

-Да пошла я тут на встречу одноклассников. Смотрю - все такие старые, ужас, никого узнать не могу, не виделись лет двадцать! Все, кто не лысый, седой, а кто не седой - лысый!

-Ну, что вы хотите... возраст мало кого украшает...

-Что вы такое говорите! Я считаю, стареть нужно достойно! И вот слушайте: смотрю на них, прямо противно стало: мальчики обрюзгшие, с животами, девочки в морщинах, кожа обвисла, толстые все... Я прямо моргать стала от удивления, глаза протерла! Кошмар!!

-Ну...

-И что меня поразило, знаете? Вижу, одна тетка на меня так... странно смотрит, и другая. И мужик один - тоже. Даже как будто с удивлением!

-Да?..

-И даже... как-то недоброжелательно!

-Да что вы...

-Я сначала даже не поняла, почему! А потом одна старуха, ну тетка, конечно,  но прямо старуха!!, ну, из тех, что меня разглядывала, подходит ко мне и спрашивает: «А вы, простите, тоже из нашего класса?»

-Надо же… не признала, значит?

-А я смотрю - Танька это!!! Староста наша, чтоб ее! Пополнела, расползлась, конечно, но… Танька! И эта сволочь меня не узнала!! И главное: я-то - в каблуки влезла, это с моими косточками, в костюм втиснулась - я поправилась за лето, тени наложила пожирнее, в полной боевой, как говорится…

-Ну, вы не переживайте, не переживайте, сейчас седину закрасим красочкой, бровки пойдете сделаете к Наташе, и красоткой будете! А когда на встречу следующий раз - паричок наденьте, и глазки поярче, губки! Может, и признают…

Восточная женщина. Рассказ

Ой, смотрю вы по-русски читаете! Присяду?..

Из России?… Давно?… Надо же… Тоже ждете?.. Да, когда женщина идет за покупками…

А вот расскажу вам пока… историю одну… быль, да…

...Беллочка, знаете, любила говорить к месту, и не к месту: «я все-таки - восточная женщина», а продолжение могло быть какое угодно, даже: «поэтому вмазала ему по первое число!»

Полное имя - Изабелла, в те времена в Союзе мода была на всякие такие имена. Родилась где-то ли в Тамбове, то ли в Талдоме, кому это важно. Фамилия по мужу какая-то простая была, маму звали Лидия Петровна, а саму - Изабелла Михайловна.

Надо отдать должное, плов Изабелла часто готовила, и вкусный. А с другой стороны, едоки-то, которые хвалили, в Средней Азии и не бывали...

В юности Белла по комсомольской линии пошла, она вообще боевая была. В райкоме сначала, потом в горком - повысили. И как-то двигали ее, видно, и правда, годилась для такой работы. Хватка какая-то…

Ну, вот. А муж ее, этот Иванов, что ли - не помню уж, может, и Петров, говорю же - простая какая-то фамилия, такой тихий был, невзрачный. А Беллка-то - все при ней: брови, глаза, формы… Очень она мужа любила. Чуть что - сразу: мой - самый лучший!

Она вообще такая… мозговитая, вы знаете, практически диссертацию своему мужу написала. По библиотекам сидела, раньше же интернета не было. Отредактировала, все вычитала. Муж-то ее простой такой был, да что уж - туповатый. Ну вот бывает так…

Да, дочка у них родилась, квартиру Изабелле дали - ну это по работе, конечно. В общем, жить бы и жить. Девочка уже в школу пошла, смышленая такая, в мать…

Ну и что - как в плохом фильме: вернулась домой раньше. А муж - с бабой. И как от таких, как Изабелла, гулять - не пойму. В квартиру, главное, привел, паразит…

Она сначала терпеть решила, простить, ради дочери - восточная женщина, говорит, муж же. А этот ее, Иванов, что ли - развод, я тебя перерос, прочитанная книга… И это при том, что все, буквально все Беллочка для него сделала… И такая сволочь, знаете ли, квартиру поделил, Белла с дочкой на выселки куда-то в комнату уехали… И мать ее, Лидия Петровна, скончалась… В общем, все одно за другим… Перестройка, партия-комсомол, сами знаете… Не знаете? Читали?.. Да, вы же намного меня младше…

Ну вот так вот. Ну, Беллочка и уехала с дочкой к отцу. Нет, к своему отцу, в Хайфу. Ну да, она же не Михайловна, а Моисеевна, в Союзе так лучше было… Лучше было Михайловной быть. Вы не помните, конечно! Родители-то ее давно в разводе были, она в анкетах и писала: «связь не поддерживаю»…

Она энергичная - за троих, комсомольский вожак, как говорится, ну вы не застали… Иврит быстро выучила, бизнесом занялась. А дочка наша в политику подалась, в Кнессете заседает, между прочим…

Я? Откуда Беллу знаю? Смешной вопрос. Всю жизнь знал, я же тоже из Москвы. По соседству жили…. А вот в Израиле уже все сладилось… я папу ее очень любил. Сколько женаты, никогда не помню… Беллочка на меня ругается, а что в этих цифрах…

…А сколько сейчас, не подскажете? Да я не могу уже третью чашку… давление… Беллочка, когда с внуками за игрушками отправляется, это что-то… Нет, тут, в Берлине у нас сын живет, мы в гости приехали… Климат тут у вас хороший, только я мерзну, все-таки в Хайфе, сами знаете… Не знаете? Ну приезжайте как-нибудь…

…Забыл! Самое смешное! Этот ее, бывший-то - сейчас там у вас в больших начальниках! Иногда приезжает к нам - а что бы не приехать? Мы - люди небедные, и дочка его, как ни крути… Хотя папой меня зовет… Фамилию его я помню, конечно, известная, не хочу просто… Мало ли.

Мать и дочь. Разговор

-Мам, да не врет она, маленькая Машка ещё, чтобы врать!

-Не врет, как же! Я ее спрашиваю: где сырники? На минуту ведь отошла... А она: бабуль, это не я! А кто, спрашивается, слопал??

-Мам! Ну это у них... такое... как бы игра, и проверка взрослых, ну и опаска признаться-то...

-Я ее - что, когда наказывала? Уж балую, как говорится, балую...

-А ты не балуй, не надо. В меру... Кстати, хотела спросить: я вчера трюфели купила, в гостиной на верхнюю полку, чтобы Машка не добралась...

Пауза.

-Мам?

-Это не я!!!

Про робота Федю

Послала меня тут мой зубной врач на КТ челюстей. Любят они, понимаешь, какой-нибудь скрытый кариес, не приведи бог, кисту отыскать - хлебом не корми. Ну я и отправилась в отдельную лабораторию, специализированную, такую прямо КТ-КТ.

Открываю дверь, захожу. Чистота стерильная, аж дурно. Начинаю куртку снимать, появляется молодой мужчина в белом халате.

- Верхнюю одежду размещайте на вешалку!, - сообщает.

Я здороваюсь.

- Здравствуйте, есть ли у вас направление?, - интересуется и добавляет: Наденьте чистые бахилы, они находятся в контейнере слева!

Интересно, думаю про себя, ясно же, что надо чистые! И потом - в контейнере слева. От меня? Или от него?

Ладно.

- Присаживайтесь на стул, а сумку переложите на соседнее место!

Странный он какой-то. Сажусь и перекладываю.

- Вот договор. В двух экземплярах. Пятый и шестой пункты можете не заполнять, имя и отчество пишите инициалами.

Ну гут. Приглядываюсь повнимательнее. Лицо бесстрастное. А я, когда у зубного, даже у такого, который не сверлит, как этот, начинаю нервничать и… шутить. Но - никакой реакции.
Смотрит на меня своими гляделками. Как неживой.

- Наличествующие на голове металлические предметы необходимо снять!, - говорит.

Мне сразу хочется спросить по золотые зубы, которых, к счастью, нет. А цепочка ведь не на голове, как с ней быть?

- Все металлические съемные предметы необходимо снять с области головы и шеи!

Ой-ёй-ёй… Снимаю все со всех областей.

- Пройдите в комнату с белой дверью, ничего руками не трогайте, сумку положите на стул!

И тут я понимаю!!! Да!!! Голос-то - совершенно металлический!!! Это… робот!! У него на бейдже «Федор» написано!!! Робот Федя! До чего все-таки дошло местное роботостроение! Или он - импортный? А санкции? Но ведь - Федя же… Приглядываюсь - колесиков нет. Хотя удобнее было бы…

- Разместите свои руки (а чьи еще?) на поручнях, вытяните подбородок и выпрямите шею, зажмите между зубами соответствующий выступ после моей команды!

Блин, а током он не бьется?… Уточняю: вот эту пупочку, что ли?

- Соответствующий выступ!

Ну, точно, робот - слова «пупочка» ему в программу не внесли…

- Вы можете держать глаза открытыми или закрытыми!

Нет, нет, давайте разберемся! Что это за демократия? Уж или - или!

- Вы можете держать глаза открытыми или закрытыми!

Понятно, заело. Отечественное производство.

- Оплата будет производиться наличными или картой?

Ох ты господи, достаю карту. И ненароком трогаю Федю за руку - теплый, модель с подогревом.

- А вы со всеми так разговариваете или только со мной?, - интересуюсь.

- Я разговариваю в соответствие с инструкцией!

Ты мой дорогой…

- Везде установлены камеры и микрофоны!, - информирует меня робот.

Бедолага… И вдруг вижу у Феди… обручальное кольцо!!! То есть чтобы прямо совсем на человека был похож!

И тут наношу удар:

- А с женой вы тоже по инструкции общаетесь?

Долгая пауза.

- Я развожусь, блин!!

Ну, слава богу, Феденька!

Парикмахерская за углом. Разговор

В парикмахерской сидят две дамы 80+, с хорошими укладками, разговаривают хриплыми голосами.

-Что-то вы, Нинель Семёновна, смотрю, кашляете!

-Екатерина Петровна, а вы-то сама? На даче, что ли, простыли?

-Что вы! Я на дачу - ни ногой, там ведь яблок пропасть!

-Так урожай, да… спасать, как говорится!

-Нет, это дети - если им надо, а я два яблочка на шарлотку и купить могу! Это я болела…

-Вот напасть! Простуда?

-Нет, спортивная такая передача… забыла...

-Футбол или хоккей?

-Вроде снега нет, наверное, футбол... я не разбираюсь, но кричала до хрипоты!

-Болели так? И за кого?

-А кто выиграл - за тех и болела, чтобы не расстраиваться! А вы где простыли?

-На свидание ходила, с Виктором Палычем…

-Да он же плохо ходит совсем!

-А мы тут рядом, в 5-м доме кафе открыли… Дошли. Я три порции мороженого съела! И сразу горло, у меня всегда так…

-Надо же... А вы на маникюр, Нинель Семёновна?

-Нет, у меня в понедельник опять свидание! Педикюр надо сделать! (хихикает)

Екатерина Петровна озадаченно молчит, потом спрашивает:

-Неужели с Виктором Палычем?

Нинель Семеновна в задумчивости не отвечает.

-Нинель Семеновна?!

-А? Чего?

-Свидание!!

-Да, мне в поликлинику на консультацию, к хирургу, косточка на ноге так болит, так болит…

Бездетная

Она открыла дверь и вошла внутрь. «Мои документы» написано, странное название. Много народа, люди ходят туда-сюда. «Вы должны явиться лично!» - сказали по телефону. Ну, значит надо. Хотя ходить тяжело. Но пока нескользко, хорошо.

-Женщина, вам чего?, - спросила тетенька в форменной блузке и шарфике. Протянула ей свои документы. Молча.

-Вот вам талончик, смотрите на табло!

На экране то и дело загорались буквы с цифрами. Она смотрела на них и думала, что ей все это не хочется понимать. Вникать не хочется. Это уже не ее век - все вот это: «оплата картой», «а вы через терминал», «бонусная карта у вас есть? Давайте спишем!»

Эс-101. Или это Ц латинское? Как хорошо было раньше: кто последний? Я за вами!

-Женщина, ваш талон загорелся, не слышите? (Как может загореться талон?..)

Слышу и вижу, - подумала она, - просто пока соберешься с силами встать, пока сообразишь, с какой ноги…

-Вы одна живете, Таисия Петровна? Вы меня хорошо слышите? (Еще бы не слышать, когда ты так орешь!)

-Одна, одна живу!

-А дети? У вас есть дети, Таисия Петровна?

Когда Таисия, Тася, была беременна, все говорили: мальчик! А мать ее сказала: ничего подобного, девочка! Никакого УЗИ, и слова-то такого тогда не было. Живот был большой, и становился все больше. Оказалось - двое там, и мальчик, и девочка. Родила легко. Муж был счастлив - за один раз отделались, и хорошо. А Тася - не очень: пеленок в два раза больше стирать. Но ничего, как-то справлялась. Когда дети подросли, муж ушел. Сказал, что устал. Ну еще бы. Он-то ночами спал. Но Тася не особо переживала: ушел и ушел. Детей - в сад, болели, правда, ну, а кто не болеет. Тася работала учительницей младших классов, после педучилища. Детей потом в свой класс не стала брать, в параллельный записала. Но все равно - под присмотром.

После школы дочка захотела замуж.

-Дура!, - сказала Тася, - Дура и есть! Сначала - образование, хоть техникум.

А парень хороший был, в одном классе учились.
Тася сказала: если любит, будет ждать! Дочка плакала. Парень этот к Тасе приходил, говорил: Таисия Петровна, мы любим друг-друга, Лена в институт поступит, и я. Будем жить с моими, они не против.

Тася его выгнала, Лене не сказала. А та аборт сделала, она, оказывается, беременная была. Тася узнала и обрадовалась: вот, видишь, поматросил и бросил, кому ты, кроме матери, нужна?

А сын в армию пошел. Тася радовалась: человеком сделают, а то будет как папаша его. А папаша - да, ни копейки, уехал и сгинул, потеряла Тася связь с ним. А сын отслужил, вернулся, женился. Тася его прокляла: с такими гуляют, но не женятся. Ну сын и обиделся.

Потом, конечно, когда дочку родили, к матери приходил мириться, а она - ни в какую: ты мне не сын, пока с этой пробл@душкой живешь! А жена-то у Пети, у сына Тасиного, нормальная, чего Тася взъелась - не поймешь. А сын потом, Петька-то, на Дальний Восток уехал, так там и осели. Матери писал, деньги присылал, что да, то да.

А Лена замуж не вышла. Еще одного Тася отвадила, а потом Лена стала с соседом жить - на одной лестничной клетке. Удобно: матери чего принести, помочь. Но Таисия этого Виктора Петровича возненавидела, Лене сказала: это он на нашу квартиру целится, а ты, дура, не понимаешь! А чего ему квартира? У него у самого - трехкомнатная! У Таисии-то с Леной - небольшая двухкомнатная… Сосед-то даже дверь сделал между квартирами, чтобы Лена за матерью ухаживала, хоть и ночью приглядеть, так Таисия ее со своей стороны забаррикадировала: это, сказала, он мою площадь отнять хочет! И Ленку к себе не пускает: в глазок - зырк, и молчок. Лена уж и в опеку ходила, вроде они пока ничего не могут, вменяемой Таисия считается…

Лена-то с Петей перезваниваются, Петя уж сам дедом стал, а у Лены детей нет, после аборта того. Петя деньги регулярно присылает, на мать-то. Лена ей в почтовый ящик конверт сует, а потом в дверь звонит… И уходит: а то мать не выйдет...

-А дети? У вас есть дети, Таисия Петровна?
-Дети? Сгорели, сгорели дети-то…
-Какой ужас, что вы говорите!!! Пожар был?
-В геенне огненной, - шепчет Таисия.

- В каком городе, вы сказали, я не расслышала?, - переспрашивает тетка в окошке.

Рассказ Тани

Я всегда была тихоней. Когда в школу пошла, всего боялась, говорила тихо, учительница еще переспрашивала. Родители особо не волновались за мою учебу.

У нас вообще интересная семья была: у папы до мамы еще две жены было, и детей - пирамида, это он так шутил: от первой жены - трое, от второй - двое, и я одна. Мама спокойно относилась к прежним женам, они в дом к нам ходили, обе больше замуж не вышли, да… Такая вот семья… По тем временам… Но мама всегда говорила: главное, чтобы мужчина хорошо обеспечивал, а если его и на других женщин хватает, то… это не моя проблема. Мама прогрессивная была, да.

В первом классе посадили меня с мальчиком - такой маленький, смешной. А я - высокая была, это сейчас вроде среднего роста, а тогда - прямо дылда. Меня дразнили даже. А мальчик-то все на меня смотрел, глазищами такими. Нравилась я ему. И он мне - тоже, да только не признаешься же! Я его портфелем лупила, карликом обзывала. Сейчас вот думаю - зачем? Ведь хороший же был… Мама его Тютей звала, ну и я - про себя, так-то он - Володя, ну вы знаете. Он, Тютя, умный был, чего-то мне все рассказывал, рассказывал… Интересно. Из школы вместе ходили даже…

Как-то, это мы уже школу закончили, Тютя меня в гости позвал. Ну, не одну меня, конечно, но я знала - других-то для отвода глаз. У них квартира была хорошая, захламленная, правда… Родители его уехали, ну вот, пришла я, смотрю: девчонки все накрасились, расфуфырились… А я, как дура, с косой - мама стричься не разрешала, говорила: потеряешь свою индивидуальность. Я про себя думала: неужели все дело в косе? Но не огрызалась, говорю же - тихоня. И платье на мне простенькое, а остальные вырядились… Села в угол и сижу. Тютя подходит, чего-то говорит, а я чуть не плачу. А он сундучок мамин открыл - ну такая шкатулка, что ли, из под конфет - а там украшения всякие. Так он на меня и бусы, и кулон, и браслет из каких-то красных камушков… Ты, говорит, самая красивая, а они - дуры крашеные! Сейчас, говорит, мамино платье тебе дам, папа ей из Германии привез… И в шкаф полез… А потом вдруг говорит: Таня, выходи за меня замуж! Я смотрю и молчу. А что сказать? Мы даже не целовались! Только в институт поступили… Я и говорю: С ума сошел? А что еще сказать-то… А он: Не выйдешь, повешусь! Ну, я - хохотать…

А тут его мать входит… Зыркнула на меня, все увидела: и цацки, и шкаф нараспашку… Я растерялась, что-то ляпнула… В общем, дурацкая ситуация… Пошла на кухню, а Тютина мать - за мной… Взялась арбуз резать, а она мне:
-Как так можно, как так можно??
А у меня руки дрожат, я все про Тютины слова думаю…

Ну вот, потом мы несколько месяцев не общались, как-то позвонил, в театр позвал… Ну, ходить стали. На Таганку даже, в Современник. Он мне все в глаза заглядывал, за руку брал… Нет, ну а что я могла? Он хороший, ничего не скажу… Но ничего внутри не трепыхалось у меня, совсем… Мы вроде как друзья гуляли… Так и он ведь молчал… Видно, один раз замуж позвал - и хватит.

Потом я Сашу встретила, и закрутилось-завертелось. Хлоп - и замуж выскочила. Хотела Тюте сказать, да не знала как… Не знала. Ну вроде - школьный друг, не всем же рассказывать, не всех звать… У нас родни-то: папа, мама, папины бывшие, сводные братья-сестры, у них уже у самих семьи, дети… Ну и Сашкины… Набралось.

Через месяц Тютя позвонил, поздравил… Стал в гости захаживать, с мужем они нормально ладили, Сашка не ревнивый… Я уже беременная была. Но мы не часто общались, нет. Ну, на день рождения мой, на дочек дни рождения приходил, всегда с подарками. Потом… уже не помню… Сашка выпивать стал, чего-то мы ссориться начали… Старшая замуж вышла… И из замужа обратно, у младшей переходный возраст начался… В общем, не до Тюти было…

Я уже дважды бабушка, с Сашкой давно развелись, еще работаю… Я ведь ничего не знала, ничего… Ну что Тютя, правда, повесился, в смысле - вешался…из-за меня… Я же не знала даже, что он меня… так… Я вот сейчас думаю, может, надо было тогда согласиться? Может, все бы сложилось у нас?

… Ладно, давайте, не чокаясь… Его уже не вернешь, Тютю-то, Володю в смысле… А мама-то, мама его - на лекарствах? Или уже не соображает?.. Не соображает, да. Может, и к лучшему. Так, давайте я арбуз порежу…

Мать Тюти

Когда она была совсем маленькой, мама часто ей говорила:

-Если с папой что-нибудь случится, я жить не буду!

Как так? Мама и папа - это был ее мир, бабушки далеко, дедушек не было. И что может случиться с папой - молодым и красивым?

Наверное, мама и не думала, что она все понимает и слышит. Наверное, это были мысли вслух. Но она живо представляла, как ее отдадут в детский дом - он как раз был неподалёку.

Когда отца арестовали, ей не было и семи. Пришли ночью, все перерыли, подняли ее, спящую, с кровати. Отец был спокоен, обнял её и сказал: спи, все хорошо будет, Тютя моя! Потом поцеловал маму и ушёл с чужими и страшными мужчинами.

Мать несколько часов билась головой о стенку. Может, и не так долго, просто ей показалось, что это никогда не кончится. Было страшно за маму. Потом вдруг в голове пронеслась мысль: мама жить не будет, раз с папой это случилось. Она подошла к маме, тронула за плечо и сказала:

-Если ты умрешь, давай вместе, я не хочу в детдом!

Мать встала с пола и сказала:

-Нам надо батю выручать, а потом уж помирать будем...

Она стояла в очередях, чтобы отдать передачу, мать бегала по инстанциям. Глаза матери горели, она почти не спала, не могла сидеть на месте.

-Если меня заберут, езжай к папиной сестре, к тёте Фае, никому ничего не говори, вот деньги, вот письмо, его нужно спрятать - Фая тебя видела младенцем , не узнает. Там фотография. И ты, главное, помни адрес, выучи.
Мать будила ее ночью и проверяла, все ли помнит, все ли с собой...

Потом забрали мать. Просто на улице, вернее - в магазине. Она отошла в кассу и увидела, что маму под руку выводит кто-то чужой. Мать на неё не смотрела. Она поняла, что подходить к маме нельзя. Стояла у плаката про хлеб спиной ко всем и ждала. Потом вышла и поехала в другой город к тёте Фае... Как добралась, не помнила, как лежала в горячке - тоже.

Отец погиб, мать вышла, старая, чужая, больная. Мать боялась всего - до самой смерти, по ночам вставала, проверяла, заперта ли дверь.

Закончила школу. Мать вышла замуж за, как она сказала, порядочного человека, с ним и жили. Она закончила техникум, пошла работать. Умер Сталин. Потом отца реабилитировали. Потом она вышла замуж и с мужем переехала в Москву, здесь и родила сына. Мать к этому времени овдовела, перебралась к ним, ее муж не возражал.

Роды были тяжелые, то ли у неё что-то было не так, то ли у врачей. Родился синий и страшный. Жалкий комочек.
-Не выживет!, - спокойно сказал врач.

-И этот, мое счастье, моя жизнь, уйдёт от меня, - думала она. Сначала отец, потом сын, мой Тютя... Лучше бы я тогда подошла к маме...

Но мальчик выжил, хотя был маленьким и слабым. Но умным. Часто болел, больницы, больницы... Муж... нет, он помогал, конечно. Но ничего не понимал. Ее страхов, ее вечных тревог за всех...

-Возьми себя в руки!, - говорил, - И перестань!

А как... Каждую ночь, ну хорошо, не каждую, но часто, ей снилось, как забирают отца, мать, как умирает ее Тютя. Вернувшаяся мать все равно оставалась в лагере, до самой смерти. Ей было не до дочери, самой бы справиться...

Когда сын пошёл в школу - она все звала его Тютей, стесняясь дурацкого прозвища и любя - начались новые волнения: сын был самым мелким в классе, его обижали, даже били, загнав в угол раздевалки.

-Пусть даст сдачи!, - говорил муж, здоровый амбал метр девяносто.

Ага, сдачи. И на бокс. Тютя не вылезал из болезней - слабое сердечко, говорили врачи, и освобождали от физкультуры. Да и Тюте все это было неинтересно, из всех видов спорта уважал лишь шахматы.

Дружил все больше с девочками, особенно с Таней. Милая такая, тихоня. Две косы на прямой пробор. Все подсмеивалась над Тютей - на голову его была выше, карликом обзывала. Тютя не обижался поначалу, а потом обижался, но терпел.

Она видела: Таня Тюте нравится, он ее после школы провожал, врал, что задержали - пусть, думала она. Только ничего из этого не выйдет... Ничего... Видела она Танины глаза.

Как-то, это уже Тютя школу закончил, собирались они всем бывшим классом у них. Она с мужем как раз на дачу поехала, а потом что-то на сердце стало неспокойно, сказала вернуться.
Таня, эта тихоня Таня, командовала всеми, и Тютей, само собой! Залезла в ее сундучок с драгоценностями - так, серебро, эмаль, но все такое любимое, нацепила зачем-то... Шкаф с ее одеждой - нараспашку. Рылась? Что искала?..

Ухмыльнулась, увидев ее, не смутилась:

-Что забыли?, - спросила... и ещё этот арбуз дурацкий, с комьями земли, ножом...

А на Тюте лица не было. Видно что-то между ними произошло.

Хорошо, не остались ночевать на даче, вернулись. Бабка-то глухая, спала, не слышала ничего. Из петли Тютю вынули. Выжил. Крюк на кухне был, все убрать собирались, от прежних жильцов остался... Не выдержал крюк, разогнулся.

Потом он все равно продолжал звонить Тане, ходил с ней в театр... Мать не решалась ему сказать, что столько других вокруг, что не нужен он Тане. Боялась. Пусть хоть так. А когда Таня замуж вышла, порадовалась за Тютю, ну уж теперь отболит... и отвалится, жить начнёт...

Тютя-то он - Тютя, а все при нем, кандидатскую защитил, в НИИ приличном работает, за границу ездит... И подрос, не как отец, конечно, но вполне среднего роста. А глаза? Таких глаз ни у кого...

А у Тюти - как отрезало, кто-то звонил, девушки какие-то, а он - нет. Не надо. Даже злился... Знакомила его невзначай, надеялась, что на работе с кем-то сладится... Были какие-то, мимолетно, без продолжения, а потом и это закончилось.

Мать дряхлела. Они давно жили вдвоём с Тютей. Только вдвоём. Она часто думала: как он один останется? Вот не сделала бы я тогда аборт, был бы брат. Или сестра...

Иногда она уносилась в другой мир, в своё детство, к молодым родителям, и ей там было хорошо. Сын пугался, начинал тормошить, возвращать, а зачем...
Мать видела, как он постарел, подурнел... Мой маленький Тютя...

Однажды арбуз принёс, крошечный такой, как игрушечный. Она мыла его щеткой - мало ли какие микробы в этом Израиле?, а сын стоял и смотрел на крюк. Разогнувшийся под тяжестью его тела.

Мать взяла нож и стала резать арбуз.

-Как?!, - закричал он, - А помыть??

Может, лучше бы остались тогда ночевать на даче, - подумала она. Потом, взглянув на Тютю, засмеялась:

-Мы корки-то есть не будем!

А потом заплакала...