Клава

http://bigasia.ru

Когда умерла мама Клавы, бабушка, как ее звали все, включая Клаву, стало ясно, что справляться с детьми сложно. У Клавы их было трое: старшая Нина, средний Сережа и младшая Надя. Клава с мужем жили хорошо. Муж зарабатывал, ездил в командировки за границу, жена занималась домом, детьми и немного - общественной работой: она была членом партии, поэтому выполняла отдельные поручения в ЖЭКе, как неработающая.

Когда мужа отправили в командировку в Монголию, старшую, вернее единственную на тот момент дочь оставили в Москве. Ну какая там учеба?, - говорила Клава, - одни верблюды. Бабушке Нину не доверили: да разве она справится?, так что отдали в интернат. В интернате была дисциплина и кормили хорошо. По крайней мере, так говорила Клава. Девочка совсем отвыкла от родителей и привязалась к воспитательнице, даже стала звать ее мамой.

Из Монголии Клава с мужем кое-что привезли, и в Москве родили сына. Нина была все еще в интернате, потому что появился маленький, и у мамы прибавилось забот, а тут еще старшая со сложным характером… Клава обижалась на Нину: ведь ей  подарили шубу и золотые серьги. Она как будто неродная!, - говорила Клава, - называет меня мамой Клавой, ну куда это годится?

Нина закончила свою школу-интернат и поступила в МГУ. Она хорошо училась, но и папа поговорил кое с кем. Тут родилась Надя. Бабушка, конечно, помогала, ну и Нина  - теперь она жила дома.

Клавин муж занимал достаточно высокий пост, что означало частые поездки за рубеж, солидную зарплату и продуктовый паек. А потом появилась и четырехкомнатная квартира на набережной Шевченко. Очень хорошая квартира, правда. И дом - очень хороший.

В МГУ Нина познакомилась с испанцем из Латинской Америки. Он был коммунистом и приехал в СССР, чтобы поучиться и сделать в своем Парагвае (или Уругвае?) коммунизм. У Нины с молодым революционером случился роман, но то ли он уже приехал с туберкулезом, то ли приобрел его во время учебы в Москве, в общем, парень лег в больницу умирать. Нина ходила туда и познакомилась с его другом, Леонсио. Как уж там вышло, неизвестно, но Нина вышла замуж за Леонсио, а революционера отправили на родину в неживом состоянии.

Конечно, у Клавиного мужа из-за странного выбора дочери случились неприятности. Его не повысили, как собирались, а даже наоборот. Правда, паек не сократился, но поездок стало меньше: все-таки плохо вы дочь воспитали, - сказали ему. Нина пожила с мужем в Москве, родила дочь и укатила с Леонсио в Кито - так что, кажется, он был все-таки из Эквадора. Одно дело - выйти замуж за коммуниста из Латинской Америки и жить с ним в Советском Союзе, но совсем другое дело - покинуть родину и перестать строить социализм, - сказали Клавиному мужу. Ответить ему было нечего, потому что зять не только не собирался делать революцию в Эквадоре, но и оказался сыном богатых родителей… А левые идеи у него в Москве почему-то выветрились. Хорошо, хоть всевидящее око этого не разглядело! Или разглядело? Но времена уже были вегетарианские…

Сын Сережа рос совершенным охламоном - так называла его бабушка, так оно и было на самом деле. Он учился кое-как, а Клаве следить за отметками было некогда: много времени занимала общественная работа. Организовать субботник, выступить на собрании.

Надя была тихоней, не видно-не слышно. Училась так, что особо ругать не приходилось, и только.

Клавин муж очень старался загладить свою вину - не досмотрел, не досмотрел, каюсь! И это почти удалось, потому как их отправили в Болгарию. Конечно, жить в Софии не так престижно, как, например, в Берлине - столице ГДР, но лиха беда начало. Дети поехали с ними, Сережа заканчивал школу, а Надя перешла в девятый класс.

Там, в Болгарии, Надя познакомилась с беглым курдом. Откуда именно он убежал и что делал в Болгарии, история умалчивает. А вот гражданства у него не было, это точно. Надин папа, он же Клавин муж, объяснял Наде, что тяга дочерей к интернационализму переходит все границы. Не говоря уже о Надином младенческом возрасте. Для простоты решения проблемы Надюшу посадили под замок. Но когда она попыталась вскрыть себе вены (инсценировала, - говорила потом Клава), влюбленным мешать перестали. А когда Надя забеременела, их даже расписали в посольстве.

Что мы делали не так?, - спрашивал Клавин муж, - что одна, что другая иностранных мужей подцепили! Теперь еще Сережке на негритянке жениться - и полный интернационал. Клава молчала -может, бабушка не вовремя умерла и проглядела?..

Сережка на негритянке не женился, а загремел в тюрьму. Но это случилось уже после смерти отца - он не перенес выговора по партийной линии. Курд, прописанный как законный муж в квартире на набережной Шевченко, потребовал свою долю, он с Надей к тому времени уже развелся. Клава отдала сбережения и откупилась.

Она жила с сыном и дочерью с внуком, редко-редко разговаривая по телефону с Ниной. У Нины все было хорошо, в Италии. Там Леонсио управлял итальянским филиалом отцовской фирмы. Внучка почти не говорила по-русски, но болтала на испанском, итальянском и английском.

Надя считала, что Клава больше любит Сережу. А до этого - Нину. Она решила, что по справедливости четырехкомнатная квартира должна достаться ей с сыном. Вызвав одним непрекрасным вечером милицию, она умудрилась посадить брата. Видимо, была очень убедительна.

Клава была уже стара и беспомощна. Надя забрала у нее остатки украшений. А потом выписала из квартиры брата - уголовник, нечего ему в такой хорошей квартире жить.

Деньги на похороны Клавы прислала Нина, но сама не прилетела, не получилось. Выпущенный за хорошее поведение Сережа на кладбище приехал пьяным. Надя с сыном не появились.