Голубое платье

http://www.pngall.com

Тетя Лена была хохотушкой. С самого детства. Когда началась война, она была уже большой девочкой. Знала точно: броня крепка и танки наши быстры. Танки у тети Лены вызывали особое доверие: старший брат Виталя, вслед за отцом, пошел по военной стезе. Папаня, правда, был все больше по хозяйственной части, в тылу.

Когда Виталя сгорел в танке, и даже шлема не осталось, и не похоронить, не поплакать на могилке, тетя Лена, вслед за мамой, тетей Верой, смеяться перестала. Но война закончилась, и брат - герой, хотя никаких орденов и почета никакого. Время такое было - не он один. На всех орденов-медалей не напасешься. И юность же, юность… И улыбка на губах.

Тетя Лена, тогда, конечно, Леночка, была чудо как хороша. Голубоглазая, с тонкими пушистыми светлыми волосами. Голубое ей очень шло - к глазам… А уж как она хохотала!
Хотелось замуж. Но женихов не было, да и откуда бы им взяться…

Потом появился один. Тете Вере он не понравился: старый, плешивый, угрюмый. Ну, лет сорока, ничего еще. У других и таких не было. Толком не погуляли, и сразу жениться. А и то верно: чего тянуть?

Свадьба в коммуналке была пышной, на столе - отварная картошка, селедка с луком, пироги с капустой. Водка, да. Жених подарил невесте… голубые кальсоны. Себе. Ей же должно быть приятно. К глазам. У жениха было чувство прекрасного.

Конечно, самым привлекательным в браке с Леночкой были две комнаты в коммунальной квартире. Правда в них еще жили тетя Вера с дядей Сашей, и младший брат. Большая комната метров 14, «зала», и вторая - 6. Да еще и на Новокузнецкой! Хорошие жилищные условия. Просто отличные.

Когда тетя Лена забеременела, муж исчез. Нет, не несчастный случай и не похищение. Просто получить свою долю в роскошных апартаментах ему не позволил дядя Саша - не зря он столько лет служил по хозяйственной части. Так что минус муж, плюс младенец. Мальчика назвали Виталиком, но танкистом, по примеру дяди, он не стал. А тетя Лена трудилась на двух работах и брала халтуру на дом - она работала редактором, но и корректором, если удавалось. Тетя Вера строчила на машинке, а дядя Саша пил портвейн. Все-таки пенсия подполковника, можно позволить.

Тетя Лена очень поправилась - работа сидячая, чай с хлебом, с печеньем. Виталя - тот, второй - оказался сложным. В папу? В дедушку? Голубое платье каждый год приходилось расставлять. Но цвет, ах как он шел к ее глазам!

Когда умер дядя Саша, тетя Вера поплакала, а потом засмеялась: ей начислили пенсию - за мужа. Самой ей почему-то не полагалось. Не заслужила, махала она рукой. Дядя Саша тетю Веру поколачивал. Но так-то ничего, с пенсии даже гостинец внуку покупал. Шоколад «гвардейский», маленькая такая шоколадка.

Тетя Вера умерла от болезни курильщиков. Никогда, что вы, в рот даже не брала. А дядя Саша курил, даже очень - говорил, что на курево вся пенсия и уходит. Кто же с ним спорил. Попробовали бы.

Тетя Лена, похоронив мать, сказала: теперь они вместе, в раю. И засмеялась. Она, видимо, очень расширительно толковала рай. Ну, или он - реально большой, и тетя Вера с дядей Сашей там не встречаются.

Виталя вырос и женился. На свадьбу тетя Лена сшила голубое платье. Невестка была из провинции. Две комнаты в центре Москвы по-прежнему были в цене. Невестку тоже звали Леной, но она никогда не смеялась. И свекровь переехала из «залы» в спальню. А уж когда одна за другой родились внучки, младшую поселили с бабушкой. Молодым и так было тесно.

А потом сын сказал, что мама слишком громко смеется, и старшая просыпается. Да и невестка тоже не спит.
Куда же мне… спросила тетя Лена.
Надела голубое платье - опять мало, что ты будешь делать! Села смотреть телевизор, «Голубой огонек» как раз показывали - и умерла.