Галстук

https://yandex.kz

Дина была дочерью профессора. Среди знакомых ее родителей такое встречалось. Папы бывали разные: у кого-то - главный инженер, у кого-то - научный работник. А вот Динин работал в МГУ.

Когда Дина закончила университет, папа не стал просить за дочь: неудобно, что подумают. Конечно, подумали бы, но, может, распределили бы на работу в Москву. А тут - Сахалин, какое-то забытое богом место.

Московская девочка очутилась на другой планете. Но молодость и спокойный нрав помогли. Да и ощущение своей миссии - учить детишек - тоже. По крайней мере, в первый год. А потом никакие высокие слова уже не помогали, и Дина вычеркивала в календаре дни. Три года - это долго.

Но тут ей повезло: молодой парень, только отслуживший в армии. Симпатичный, с седой прядью и голубыми глазами. У Дины-то были карие. Любовь? Или ужасающее одиночество?
Кто ж это знает…

Родители встретили зятя с некоторым напряжением, которое трудно было не заметить. Зять и заметил, но был весел и считал, что все перемелется. Он попал в Москву, жил в сталинском доме около университета, теща хорошо готовила, а сестра и брат жены не очень задавались - о чем еще мечтать?

Он был хорош собой, а в столице быстро обрел лоск. Жена отправила его учиться, но не потому что стыдно жить с необразованным. Просто ради него самого. Наверстать. Еще не поздно ведь. Но учиться было трудно. Да и друзья Дины ни разу не показали, что он - неуч. Впрочем, муж и не был таким: он хорошо запоминал на слух разговоры в филологической семье, и иногда ему самому уже казалось, что и «Новый мир» он читал сам, и «Иностранку», мог поспорить о Достоевском (хотя что о нем спорить?), Солоухине (этот интереснее). В общем, с учебой не получилось.

Дина дома, в Москве, в привычной обстановке, да еще с мужем чувствовала себя прекрасно. Родился сын, прибавились килограммы, это нормально. Потом килограммы не ушли, так бывает. Работала на двух работах. То есть официально - на одной, а потом вечером - ученики. Муж работал в автомастерской, но как-то мало приносил, а столько всего надо было.

- Чиню, а сам не вожу!, - говорил муж с ожесточением. И правда. Денег на машину собрать было трудно. Вот ученики пошли и по выходным. Сидячая работа, опять килограммы. Не толстая, нет, полноватая. Но муж всегда ухожен - и теща старалась, и съехавшие из большой квартиры брат с сестрой то рубашку модную из ГДР, то джинсы польские. Брат как-то галстук подарил - вот уж бесполезная вещь, куда носить? На свадьбу не надевал, куда теперь… Смешно даже.

Жигуль был благородного синего кастрюльного цвета. Муж показывал его друзьям Дины с гордостью. Друзья - вернее, подруги - говорили между собой: молодцы какие, машину купили, ясно, что на Динкины заработки, но это неважно, а между собой у них хорошо, и сын, и квартира потом им достанется, все-таки в сталинском доме.

Дина радовалась радости мужа. Она любила его баловать… Может быть, чувствовала, что в компании двух ближайших подруг, у которых мужья, как назло, были профессорами (мало тестя) он испытывал комплекс неполноценности? Или только изображал? Выглядел-то он получше других мужиков: поджарый, глаза с прищуром, свистел - заслушаешься (теща хмурилась: не свисти, денег не будет, а он в ответ шутил: у вас займу). Если вдруг на речку - дальше всех. А у тех уже пузо заметно…

Когда соседка - сто лет же в одном подъезде, с детства - спросила, чего это муж дамочку подвозил, такую… ну… и замялась, Дина не обратила внимания. Мало ли. Коллега. Хотя женщин в автомастерской и не было, тем более - этаких. Да ну, он же добрый.

А потом - классика, помада на рубашке. И запах чужих духов. Ну нет. Нет. Даже говорить неудобно. А потом говорить стало не о чем. Перестал ночевать. Тесть и теща молчали - да и что скажешь. Дина молчала тоже, она вообще была очень спокойная - иначе разве учеников выдержишь? А потом сказала: уходи.

Муж удивился, сказал: пожалеешь - и ушел, посвистывая, забрав жигуль - Дина-то все равно не водила. Дамочка, как говорят, мужика не ждала, ей и так было неплохо, на Динины-то деньги. В ресторан там, погулять, съездить куда. Но приняла - с жигулем-то.

Дина молчала. Выговорись, - убеждали подруги, - легче будет, - а она не могла. Худела стремительно, страшно. Но все-таки была еще молодая, 40 с небольшим. Все как-то не обвисло, а подобралось. Появились свободные деньги - стала одеваться, украшения покупать - серебро. Постриглась. Ей шло.

А муж на той бабенке женился. Прописался - из сталинки в пятиэтажку. Баба и не ждала такой радости: ходили-то к ней все, а жениться не предлагали. От удивления дочку родила. Судачили, что не от него.

Через два года Динин муж пришел к Дине. С сыном-то он виделся, но сын-то уже взрослый был. А тут к жене, бывшей. Заплакал. Плохо, говорит, не могу так жить, чего-то не хватает… Дура она, скучно с ней… Темная совсем. Дина пожалела  бывшего и отправила домой. К дочери. Не простила. Ты красивая стала, - сказал муж с горечью. А она ему: всегда такой была, ты просто не замечал.

А еще через год Динин муж умер. Похоронили его в галстуке, который Динин брат когда-то из командировки привез. Из ГДР, кажется. Или из Польши?