Инна

Инна была веселым ребенком. На всех детских фотографиях - смеется. Хотя сколько их было, фотографий-то. Да и не сохранилась половина - родители много переезжали. Мама так и говорила: девочка-припевочка. Жили небогато, мать на всем экономила, отец пытался подработать. Но Инне было хорошо. И потом она всегда говорила: детство было золотое.

Замуж Инна вышла рано, едва исполнилось 18. Первая любовь. Он - много старше, умный и какой-то очень секретный, Инна так и не поняла, чем занимается. Когда пришел знакомиться с родителями, не они его оценивали как зятя, а он их - сгодится ли новая родня. Не подведут ли.

Сразу появился сын, Игорёк, копия папы. Жили хорошо. Муж неплохо зарабатывал, а Инна, отдав сына в садик, стала там же преподавать музыку. Два притопа, три прихлопа. Мишка косолапый по лесу идет… Но ей нравилось, и Игорёк всегда под присмотром. Муж ездил в командировки, иногда долгие. Инна ждала его, но не грустила - некогда было: работа, сын, родителям помочь, да еще собачку маленькую завели - Игорёк очень просил.

Муж был хороший, из командировок подарки привозил, но не всегда: не успел, понимаешь. А Инне и не надо особо ничего, сам приехал, здоров - и слава богу. Иногда муж появлялся мрачный - тогда к нему не подходи, Инна уж знала. И сына уводила: папа отдыхает. А бывало наоборот: вдруг хохотать начинал, по дому бегать, пел громко… Так было даже хуже, но потом все опять налаживалось. Выпивал, да. Было. Но не так уж часто. Вот как раз когда хохотал - потом напивался.

Игорёк уже в школе учился, а Инна так к садику и приросла - да и рядом с домом, удобно. Как-то забежала днем - что такое, голос мужа, и еще женский. Застала, в общем. Не знала, что сказать, просто стояла и смотрела. Муж потом, конечно, объяснил, что она все не так поняла. Забрала Игорька, собачку и уехала к родителям. Муж каялся, с цветами прибыл, говорил: работа такая, коллега это, зря подумала плохое, только тебя…

Инна с сыном вернулись. Ну что - у родителей теснота, да у мамы аллергия на собачью шерсть. Может, и правда - по работе надо было?..

А через месяц муж встретил ее дома с топором. Кричал, что убьет. Глаза безумные. Как он только топор нашел, - думала Инна, - он же на антресолях лежал, в глубине, за лыжами.

В общем, положили его в больницу. Месяц пролежал, его там кололи, таблетки давали. Выписали тихого, но сказали, что все может повториться. Мужа по болезни с работы уволили, зачем им припадочный. Пенсию назначили, приличную. Инна все ножи спрятала на всякий случай. Таблетки ему давала.

Муж стал ее бить. То суп холодный, то котлеты пересолены. А еще - изменяешь. Она, конечно, уворачивалась, но не всегда. Стыдила его. А он ей: чтоб ты сдохла. Сын поначалу мать защищал, но и ему доставалось. Что ты, это ж папка твой!, - говорила Инна. И Игорёк стал в свою комнату уходить: сами разбирайтесь. Синяки были, да. Тональным кремом замазывала, Ланком, французский, подруга доставала. Стыдно было в садике-то. А в больницу не брали: ваш псих, вот и следите. Не убил же?

В общем, лучше не становилось. То нос Инне свернет, то толкнет, она упадет, руку сломает. А как на пианино со сломанной рукой? Участкового вызывала, скорую. Удалось положить в стационар все-таки. Хоть на время. Ходила к нему каждый день - не чужой же. Домашнего отнести. Иногда придет, а он спит, от таблеток-то. А она смотрит и думает: может, он и не псих вовсе? Может, он всегда такой был? Что я про него знаю, с кем жила?..

Ну, потом санаторий для нее кончился, обратно мужа забрала. Сын осуждать стал: он же человек, дома жить должен, не в чужих стенах. Это да, только Игорька-то муж не трогал, боялся, а Инну лупил.

Он меня когда-нибудь убьет,- думала она по ночам. Пыталась вспомнить хорошее, а не вспоминалось. Вспомнила, как первый раз поднял на нее руку, Игорёк только родился. Здоровый был еще, муж-то. Как стерпела, ради сына, ради мира. Зачем? Не надо было. Руки хотела на себя наложить - а как Игорёк один с ним останется? И родители старые.

А потом муж умер. Вернее, погиб. Инну ударил, она упала, а он на балкон курить пошел. Довольный. Всегда радовался, когда бил. Курил он вообще много. Дело сделал, можно и сигаретку. И как уж свалился с балкона, непонятно. Но насмерть. Еще бы, двенадцатый этаж. Так и не застеклили балкон, - подумала Инна. А больше - ничего не почувствовала.

Провожали вдвоем с сыном. Когда дверцы закрылись, и гроб уехал, Инна подумала: в геенну огненную. Как ты можешь, - сказал Игорёк. Оказывается, Инна это произнесла вслух.

Стала ходить на кладбище. Там и папу Инниного два года назад похоронили, и мужа. Обоих навещала.
Синяки поджили. Как-то красила ограду, попросила мужчину, который соседнюю могилу прибирал, помочь. Он не отказал. У него, оказывается, жена тут похоронена. Инна сказала: а у меня - муж. Больше они об умерших не говорили.

С кладбища пошли вместе. Пару раз встретились. Инне-то сорок пять всего было. А он постарше, представительный такой.

Тридцать лет уже вместе живут, не нарадуются. У Игорька - двое детей, у дочки мужа - трое. Инна - прекрасная бабушка. У ее внуков - золотое детство. Всей семьей много лет назад переехали в США. Тетка мужа оставила ему очень приличное наследство, вот они и решили.

А за могилами за хорошие деньги следят работники кладбища.