Ирина бабушка ненавидела советскую власть. Причём до такой степени, что тронулась умом. По крайней мере, Ирина мама винила в произошедшем руководителей нашего государства.
Бабушка была из медицинской семьи: папа - хирург, мама - акушерка. Вскоре после революции отца арестовали: не того прооперировал, видимо. Мама оставила свою специальность - от греха - и стала шить. Конечно, портниха тоже могла раскроить платье жене врага народа, но обошлось. А отца расстреляли.
Мать не советовала дочери идти по отцовским стопам, но она все равно выбрала медицину, выучившись на детского врача.
Ирина бабушка вышла замуж за молодого красного командира, хотя тогда все красные командиры были молоды, - считала Ира. Будущий Ирин дед взял в жены, конечно, девушку с пятном на биографии, но там, видимо, была любовь. Или Ирина бабушка просто сказала, что ее отец умер? К сожалению, выяснить это было затруднительно: раньше у бабушки не спрашивали, а потом уже было бесполезно.
Командир очень быстро пошел в гору. Перед тем как его арестовали, он имел прекрасную квартиру в самом центре Москвы, да еще и дачу, земли - гектар. Ира не называла фамилию деда, поскольку она была звучная. И даже встречалась в школьных учебниках.
Сначала - отец, потом - муж. Однако бабушке все-таки повезло: ее не посадили, маму Иры не отправили в детдом, квартиру не тронули, дачу не отобрали. И даже с работы не выгнали: она лечила чью-то очень высокопоставленную дочку. Видимо, до конца все-таки не вылечивала, так что продержались до 53-го года.
Бабушка и мама жили вдвоем, потихоньку проживая остатки былой роскоши - так это называла Ира. Картины, мебель, украшения. Недвижимость не трогали. Летом выезжали на дачу, где домработница набирала ведрами грибы, солила, мариновала. Малина лесная. Гектар же. Так что жили втроем, конечно.
Потом Ирина мама вышла замуж. Ирин папа оценил то ли мамину красоту, то ли недвижимость. Родилась Ира, и папа сказал, что у его жены - сомнительная биография. Хотя Ириного деда давно реабилитировали, а про прадеда папа не знал. Но ведь времена меняются, и мало ли как дело повернется? В чем-то Ирин папа был прав.
Пришлось разменивать квартиру, так что ту, недалеко от Кремля, Ира не помнила. Но четырехкомнатная около Курского вокзала - тоже неплохой вариант. И дача осталась.
Бабушка сошла с ума как раз тогда, когда Ира подросла. Наверное, случилось это не в один день, но как-то за завтраком бабушка обратилась к Ире: тебе не кажется, дорогая, что Дуняшу стоит рассчитать? Дело в том, что в семье давно не было никаких домработниц, и Дуняшей бабушка назвала собственную дочь, маму Иры. Мама и Ира посмеялись, решив, что бабушка слегка перегнула палку со своим чувством юмора, но потом, когда еще бодрую 50-летнюю женщину прямо с работы госпитализировали в психиатрическую лечебницу, смеяться перестали.
Бабушку подлечили. Работать она уже не могла. Маме Иры, совсем не врачу, объяснили, что это - старческий маразм, от которого лекарств нет. Да ей же всего 50 лет!,- закричала мама. И в сорок случается, - успокоили ее. Ира тогда была ребенком, поэтому на вопрос: а ты помнишь еще вменяемую бабушку?, - задумывалась надолго и четкого ответа дать не могла.
Ирина бабушка переселилась туда, где никто не строил развитой социализм, тем более - коммунизм. Никаких тебе пятилеток за три года, партсобраний и съездов КПСС. Она стала жить так, как, по всей видимости, и жила бы, если бы не случилась революция. По крайней мере, так считала Ира. У нее были кухарка и горничная (в лице Ириной мамы), иногда она принимала у себя, но часто выезжала. Эти фантазии были такими яркими, что в детстве Ира в них даже верила. Бабушка не воспринимала радио и телевизор, как будто не слышала. Она ничего не знала про Анжелу Дэвис и не требовала свободы Луису Корволану. С редкими гостями разговаривала высокомерно, как с прислугой. Рассказывала внучке, как вчера весь вечер танцевала у кузины… На вопрос о своем погибшем муже реагировала презрительным смехом - этот простолюдин ее совершенно не занимал…
Ирина бабушка прожила 93 года, то есть почти половину жизни в своем мире. Она бы еще жила и жила, - плакала Ира, - ведь такая здоровая была.
Причиной смерти, по мнению Иры, послужила чистая случайность. Она принесла из магазина сыр. Советский. Ну, ясно, что тогда все было советское, но сыр так назывался. Бабушка брезгливо оттопырила губу и спросила у Ириной мамы: Дуняша, что это такое, плохо пахнущее? Вынеси скорее! Ирина мать, которая сама была сильно немолода и нездорова, ответила резко: Это сыр, мама, советский! Другого нет и никогда не будет. И я не Дуняша, а твоя дочь!»
Ирина бабушка закатила глаза, вскрикнув: я так и знала! И умерла. Видимо, перед смертью она пришла в себя и сочла, что ничего хорошего впереди ее не ждет. Возможно она даже предвидела санкции и антисанкции и никакого пармезана.
Бабушка была из медицинской семьи: папа - хирург, мама - акушерка. Вскоре после революции отца арестовали: не того прооперировал, видимо. Мама оставила свою специальность - от греха - и стала шить. Конечно, портниха тоже могла раскроить платье жене врага народа, но обошлось. А отца расстреляли.
Мать не советовала дочери идти по отцовским стопам, но она все равно выбрала медицину, выучившись на детского врача.
Ирина бабушка вышла замуж за молодого красного командира, хотя тогда все красные командиры были молоды, - считала Ира. Будущий Ирин дед взял в жены, конечно, девушку с пятном на биографии, но там, видимо, была любовь. Или Ирина бабушка просто сказала, что ее отец умер? К сожалению, выяснить это было затруднительно: раньше у бабушки не спрашивали, а потом уже было бесполезно.
Командир очень быстро пошел в гору. Перед тем как его арестовали, он имел прекрасную квартиру в самом центре Москвы, да еще и дачу, земли - гектар. Ира не называла фамилию деда, поскольку она была звучная. И даже встречалась в школьных учебниках.
Сначала - отец, потом - муж. Однако бабушке все-таки повезло: ее не посадили, маму Иры не отправили в детдом, квартиру не тронули, дачу не отобрали. И даже с работы не выгнали: она лечила чью-то очень высокопоставленную дочку. Видимо, до конца все-таки не вылечивала, так что продержались до 53-го года.
Бабушка и мама жили вдвоем, потихоньку проживая остатки былой роскоши - так это называла Ира. Картины, мебель, украшения. Недвижимость не трогали. Летом выезжали на дачу, где домработница набирала ведрами грибы, солила, мариновала. Малина лесная. Гектар же. Так что жили втроем, конечно.
Потом Ирина мама вышла замуж. Ирин папа оценил то ли мамину красоту, то ли недвижимость. Родилась Ира, и папа сказал, что у его жены - сомнительная биография. Хотя Ириного деда давно реабилитировали, а про прадеда папа не знал. Но ведь времена меняются, и мало ли как дело повернется? В чем-то Ирин папа был прав.
Пришлось разменивать квартиру, так что ту, недалеко от Кремля, Ира не помнила. Но четырехкомнатная около Курского вокзала - тоже неплохой вариант. И дача осталась.
Бабушка сошла с ума как раз тогда, когда Ира подросла. Наверное, случилось это не в один день, но как-то за завтраком бабушка обратилась к Ире: тебе не кажется, дорогая, что Дуняшу стоит рассчитать? Дело в том, что в семье давно не было никаких домработниц, и Дуняшей бабушка назвала собственную дочь, маму Иры. Мама и Ира посмеялись, решив, что бабушка слегка перегнула палку со своим чувством юмора, но потом, когда еще бодрую 50-летнюю женщину прямо с работы госпитализировали в психиатрическую лечебницу, смеяться перестали.
Бабушку подлечили. Работать она уже не могла. Маме Иры, совсем не врачу, объяснили, что это - старческий маразм, от которого лекарств нет. Да ей же всего 50 лет!,- закричала мама. И в сорок случается, - успокоили ее. Ира тогда была ребенком, поэтому на вопрос: а ты помнишь еще вменяемую бабушку?, - задумывалась надолго и четкого ответа дать не могла.
Ирина бабушка переселилась туда, где никто не строил развитой социализм, тем более - коммунизм. Никаких тебе пятилеток за три года, партсобраний и съездов КПСС. Она стала жить так, как, по всей видимости, и жила бы, если бы не случилась революция. По крайней мере, так считала Ира. У нее были кухарка и горничная (в лице Ириной мамы), иногда она принимала у себя, но часто выезжала. Эти фантазии были такими яркими, что в детстве Ира в них даже верила. Бабушка не воспринимала радио и телевизор, как будто не слышала. Она ничего не знала про Анжелу Дэвис и не требовала свободы Луису Корволану. С редкими гостями разговаривала высокомерно, как с прислугой. Рассказывала внучке, как вчера весь вечер танцевала у кузины… На вопрос о своем погибшем муже реагировала презрительным смехом - этот простолюдин ее совершенно не занимал…
Ирина бабушка прожила 93 года, то есть почти половину жизни в своем мире. Она бы еще жила и жила, - плакала Ира, - ведь такая здоровая была.
Причиной смерти, по мнению Иры, послужила чистая случайность. Она принесла из магазина сыр. Советский. Ну, ясно, что тогда все было советское, но сыр так назывался. Бабушка брезгливо оттопырила губу и спросила у Ириной мамы: Дуняша, что это такое, плохо пахнущее? Вынеси скорее! Ирина мать, которая сама была сильно немолода и нездорова, ответила резко: Это сыр, мама, советский! Другого нет и никогда не будет. И я не Дуняша, а твоя дочь!»
Ирина бабушка закатила глаза, вскрикнув: я так и знала! И умерла. Видимо, перед смертью она пришла в себя и сочла, что ничего хорошего впереди ее не ждет. Возможно она даже предвидела санкции и антисанкции и никакого пармезана.
Комментариев нет:
Отправить комментарий